Воровской общак - стр. 16
Но пока наркоман не испытывает угрожающих симптомов, он наивно верит, что у него все будет не как у других. Верил и майор Брюшин, вернее, запрещал себе задумываться над тем, что ждет его завтра, послезавтра и послепослезавтра.
Остановившись на безлюдной аллее, он сделал себе еще один укол, подождал, пока нахлынет новая волна эйфории и пересчитал деньги. Получалось много, но сколько именно, сразу вылетело из головы. Тогда майор выкурил сигарету, расслабленно откинув голову назад, и решил, что обойдет еще три точки. Ближе всего находилась сауна «Нега». Подкатив к ней, Брюшин выбрался из машины, вошел внутрь и не смог сдержать улыбку от нахлынувшего на него счастья. Источником этого счастья служил обыкновенный электрический свет.
– Хорошо тут у вас, – похвалил Брюшин охранника, исполняющего обязанности привратника. – Тепло, светло и мухи не кусают.
– Вы к кому? – набычился охранник.
– Я? – удивился Брюшин.
Изумление его было настолько сильным, что добрых полминуты он не знал, как поступить. Хорошее настроение резко сменилось просто отвратительным, окутавшим душу, как черный дым. Чтобы дать выход этому дыму, Брюшин схватил со стола монитор, поднял и с размаху опустил на голову охранника.
– Я – твое начальство, – сказал он, беря увесистый горшок с какими-то экзотическими цветочками. – Меня надо знать в лицо.
Охранник как раз начал подниматься со стула, когда горшок обрушился на его макушку. Издав невнятный икающий звук, он опустился на место. Обсыпанный мокрой землей и осколками, он понравился Брюшину несравненно больше, чем в тот момент, когда задал свой идиотский вопрос.
– Ты прямо как новогодняя елка, – сказал Брюшин, хотя, по правде говоря, охранник не имел ничего общего с новогодней елкой. – С наступающим тебя!
– Ну, сука, – прорычал охранник, – сейчас я тебя урою!
Он опять приподнялся и опять сел, увидев направленный на него пистолет.
– Могу тебя застрелить, – сказал ему Брюшин, слегка поводя стволом. – Легко. Прямо сейчас.
– Нет. – Охранник помотал головой, из которой уже начала сочиться кровь. – Не надо. Я сделаю все, что вы скажете.
– И отсосешь у меня?
Брюшин вопросительно поднял брови. Охранник ничего не ответил, только шумно сглотнул. Глаза у него были большие и тоскливые, как у коровы, которую привели на убой.
– Что ж, – сказал Брюшин, – молчание – знак согласия. Но я просто пошутил, расслабься. Меня не привлекают мужчины, даже такие губошлепы, как ты. Процедура отменяется. Ты рад?
Охранник несколько раз кивнул, так энергично и истово, что из его ноздрей и ушей потекла кровь.