Воровская правда - стр. 30
Урки считали себя голубой кровью и, исходя из каких-то своих моральных принципов, не поднимали руку на провинившегося собрата, а призывали для кровавой работы жиганов, с которыми затем щедро расплачивались.
– Так чего же мы тянем, Мулла? – в нетерпеливой ухмылке скривил губы Лебедь и вызывающе глянул на Тимофея. Потом вытащил из-за пояса финку и сделал два шага в направлении осужденного. – Жаль, братва, что не голову этому гаду придется отрезать.
– Убери, жиган, свои лапы от урки! – зло процедил сквозь зубы Тимофей и угрожающе посмотрел на Лебедя. Тот остановился.
Мулла подал знак, и воцарилось молчание.
– Ты, Тимоха, конечно, щипач от бога, – глухо произнес Мулла. – Так и быть, пожалеем тебя – режь пальцы на левой руке. Правую тебе обкорнать – все равно что убить.
Некоторое время Удача внимательно рассматривал свои изящные пальцы, которые сделали бы честь пианисту-виртуозу, стараясь навсегда запомнить на них малейшую складочку. Потом положил на край стола мизинец и безымянный палец левой руки и, выхватив из кармана короткий острый нож, одним ударом отсек оба под самое основание. Пальцы отскочили и кровавыми обрубками застыли в центре стола.
– Ты не молчи, Тимоша, кричи! – сочувственно сказал Мулла, глядя на скривившееся от боли лицо Тимофея. – Так-то оно легче будет.
– Ничего, как-нибудь справлюсь, – простонал Тимофей, отводя взгляд от изуродованной руки. – А потом легче уже не будет.
– Это еще не все, Тимоша. Сход решил, чтобы ты прикончил свою кралю собственноручно. И не вздумай отпираться, не говори, что ты не мокрушник. Срок даем тебе неделю. Дальше жди беды!
Тимофей на мгновение позабыл о боли, а потом глухо проговорил:
– Это я, братва, решил уже и без вас.
– Ну вот и договорились. – Мулла поднялся. – Ты уж извини, что мы к тебе без стука вошли, просто не хотели тревожить. А вы куда, жиганы? – прикрикнул Мулла на парней, направившихся к выходу. – Или, может, я буду за вас обрубки уносить? Да не кривите вы рожи, заверните пальцы в бумагу и положите в карман. Вот так-то... Деньги брать любите, а работу исполнять другие должны? А ты чего стоишь?! – прикрикнул Мулла на побелевшего Тимофея. – Руку тряпицей завяжи, а то истечешь кровью! Пошли, жиганы! Не век же нам здесь куковать с этим Ромео, – шагнул он за порог.
Тимофей отыскал Лизу на шестой день, когда уже вовсе отчаялся найти ее и даже стал подумывать о том, что не миновать ему суровой кары воровского схода. Он исходил всю Москву, по нескольку раз в день наведывался в те места, где раньше бывал с Елизаветой. Но его бывшая возлюбленная как в воду канула: нигде ее не было, никто ее не видел.