Ворон и радуга. Книга 4 - стр. 91
– И без Дэини не возвращайся! – шутливо прикрикнул ему в спину Эл.
22. 22 В Море Времени
Казалось, уже прошла вечность.
Эл понимал, что это не так, но волнение не давало ждать спокойно. Он издёргался, метался по призрачной палубе, словно запертый в клетку зверь, порываясь пойти следом за Кайлом, корил себя, что отпустил полукровку одного.
Сквозь нереальный золотой свет и густую тьму проступали иногда смутные очертания безликого тёмного здания. Эл не мог рассмотреть его хорошенько, но ему и не очень-то хотелось.
От странного тусклого дома с уродливыми решётками на окнах веяло чем-то неприятным, мрачным, жутким. Так что он отворачивался непроизвольно, но затем снова устремлялся туда и взглядом, и душой.
Зачем закрывать окна так безобразно? Напоминает темницу…
Но не могла же Рыжая в своём мире в «колодец» угодить? За что бы её запирать? Нет, это бред…
И всё-таки неспокойно, до жути неспокойно. Скорее бы уже…
В сияющей волшебной арке мелькнула какая-то тень. Ворон чуть не свалился за борт, когда метнулся к краю. Когда увидел, как по «лунной» дорожке, рука об руку идут Кайл и… Рыжая.
Она! Настя! Нашли!
Она улыбалась так, что сердце защемило. Пусть улыбалась она сейчас полукровке, пусть к рыцарю льнула гибкой веточкой… Разве это важно?
Нашли. Теперь она снова будет рядом. Значит, всё это было не зря…
– Добро пожаловать на борт! – Ворон протянул ей руку, помогая подняться по трапу, пока Кайл подстраховывал сзади.
От прикосновения тёплых нежных пальцев его словно молнией пронзило.
Сначала в его руках оказалась её ладонь, а потом и сама Настя. Не удержался…
Улыбаясь, как безумный, сгрёб её прямо на глазах у Кайла, к сердцу прижал…
По-дружески, ясно-понятно… Ведь дал зарок себе – не вмешиваться! Она теперь чужая женщина. Вон как светится от счастья, Кайла своего узрев живым и невредимым. Пусть так!
Он отгонял навязчивое желание поцеловать её. Поцеловать так, как целовал тогда на мельнице, до головокружения, до стона мучительно-сладкого.
Нет, он может лишь объять по-приятельски!
Но в душе-то хотелось совсем по-другому… Сейчас бы в эти сладкие губы впиться, стиснуть так, чтоб на миг позабыла, как дышать, так крепко, чтоб сразу всё поняла!
А ещё отругать хотелось… В глаза заглянуть и всё высказать.
«Что ж ты творишь, солнце моё?! Разве можно так? Ведь душа едва не выскочила и следом за тобой не отправилась. Ах, Настия, Настия, жестокое моё счастье!»
А она, будто нарочно измываясь, шею обвила, улыбнулась, как сама любовь, щекой к щеке прижалась:
– Здравствуй, родной! Ты тоже, оказывается, здесь…