Ворон и радуга. Книга 4 - стр. 29
Вечерело. Солнце до горизонта ещё не докатилось, но воздух уже пропитался расплавленной медью заката. Самое время…
На крыльце колокольчик, узором разрисованный. Эл уже потянулся, но отдёрнул руку – заметил, как та дрожит.
Твою ж, да что с тобой, Ворон?! Хватит! Пришёл так пришёл. Пора уже заканчивать эту песню без конца и края…
Он зло дёрнул шнурок, тонкий перезвон огласил вечернюю тишину. Эл ждал, пока хозяин откроет, и сердце ухало в груди, а отдавалось в висках.
Дверь растворилась медленно…
И на крыльцо шагнула она.
Застыла, распахнув изумлённо свои огромные зелёные глаза. А Эл и слова сказать не смог, сердце как будто навылет копьём пробили.
Рыжие локоны под закатным солнцем горели огнём. Платье лёгкое, нежное, светлое. Она в нём такая милая, женственная. Девочка… любимая…
И тут Настя поняла, что он не морок, не призрак, а настоящий.
Мгновение застывшей тишины разбилось вдребезги об её ликующий пронзительный вскрик. Она кинулась ему на шею, обхватила крепко, едва не уронив. Смеялась, счастливая, что-то сквозь всхлипы пыталась сказать, но ничего не получалось. И лишь сильнее прижималась к нему.
А Эл, приподняв её над полом, обнимал ещё крепче, чем она сама.
Голос тоже не слушался. Выдавил кое-как насмешливо:
– Тише, тише, солнце моё! Пожалей мои рёбра! Они ещё не срослись толком.
Но она почти не ослабила объятия. А он…
Показалось, сердце сейчас разорвётся. Светлые Небеса, зачем она так? Лучше бы встретила, как Миланейя – убила бы вежливостью, бездушной, ледяной. Так было бы проще всем.
А теперь? Что ему теперь делать? Ведь теперь он уже не сможет уйти.
Эл поставил её аккуратно обратно на крыльцо, отстранился немного – налюбоваться хотел. Подарил ей усмешку привычную.
– Я тоже рад тебя видеть! Но не надо меня душить в объятиях. Пощади болезного!
Она неохотно отступила на шаг и, наконец, заговорила осмысленно, но всё ещё восторженно:
– С ума сойти, Эл! Ты как меня нашёл?
– Легко, – Ворон хмыкнул, скосив взгляд на дверь – вот только бы Кайл сейчас не появился, хоть ещё несколько мгновений остаться только вдвоём. – Где тебе ещё быть-то?
Казалось, Дэини сейчас расплачется от переполнявшей её искрящейся радости, глаза уже блестели подозрительно, она снова обняла его за шею, прижалась к груди.
– Э-э-эл…
Полжизни бы отдал, чтобы она вот так всегда встречала…
Эл улыбался, как безумный, и настойчиво отгонял мысль, что обнимает-то она ласково, и радуется искренне, да только крыльцо это не их дома, а чужое. Да и наплевать!
– Не боишься вот так, на виду у всей улицы, непонятно с кем миловаться? – Эл от поучительной насмешки не удержался, но из рук своих так и не выпустил. – Ты этак репутацию загубишь, миледи Дэини! Высшее общество судит строго.