Ворон и радуга. Книга 4 - стр. 124

***

Кирлиэс. Уютные улочки Старого Города. Знакомый серебряный звон колокольчика на крыльце дома Кайла. Дверь открывает эрра Гасул, домоправительница Северянина. Улыбка расцветает на её строгом лице, и морщинки сразу становятся глубже. Эта почтенная женщина искренне любит Эла, а он честно не понимает за что.

– Ой, эрр Элиол, вот радость! А это… дочка твоя? Такая красавица! Заходите скорее!

И уже в доме на Ворона неожиданно обрушиваются её слова, а вместе с ними, словно падает на землю небо.

– Что ж вы письма не прислали заранее!  Хозяев-то нет… В Лэрианор уехали.

– Как в Лэрианор? – с трудом выдыхает Эл.

– Уже с дюжину дней назад… Его Величество расщедрился – отдохнуть от службы милорду Кайлу позволил. Но тут-то какой отдых, через день во дворец дёргают. Вот они и решили подальше уехать…

– Дальше Лэрианора, пожалуй, некуда, – растерянно кивает Ворон, – хорошо хоть не в Герсвальд.

– А ты здоров ли? Или случилось что? – старушка пристально вглядывается. – Исхудал совсем, почернел, глаза вон провалились! Что ж тебя жена совсем не кормит?

– Нет у меня больше жены, эрра Гасул, – он опускает глаза и устало добавляет, – убили.

И перед глазами снова вспыхивает неотступно преследующее видение: залитый кровью стол в кухне и бездыханное тело Вириян.

***

Исступленный детский крик оглушает. Эл подхватывается, не зажигая свечей, бросается к ней, сгребает с постели, качает, успокаивает, шепчет что-то. Ручонки Граю тянутся к нему. Цепляется, дрожит. Полный ужаса и горя плач стихает постепенно.

Первый раз она так проснулась ещё в ту первую ночь после пожара, во время их долгого разговора с Орлехом в трактире. Тогда Эл ещё не знал, что кошмары будут повторяться каждую ночь. И он сам будет вынужден забыть про отдых, потому что придётся охранять покой дочери, отгонять жуткие сны, спасать в своих надёжных объятиях.

И вот… Он перестаёт гасить масляную лампу на ночь. Теперь, останавливаясь на ночлег, он всякий раз несёт свой дозор, ждёт её кошмарного пробуждения, чтобы утешить, успокоить.

И лишь потом, когда она засыпает снова, Эл может позволить себе немного вздремнуть, будучи всё время начеку.

Остаётся надеяться, что однажды всё забудется, и его дочь снова будет спокойно спать по ночам, а днём улыбаться солнцу. Но пока жизнь похожа на бесконечную пытку.

А самые страшные истязания – это собственные мысли и непосильно тяжёлое, удушающее чувство вины.

Не смог спасти, не смог уберечь! Обещал быть рядом, и…

Сначала Давмира сгубил, теперь вот и Вириян. Ведь если бы она не связалась с Элом, никто бы её не тронул.