Ворон и радуга. Книга 4 - стр. 101
Сначала не сообразил, а потом дошло – Воробышку после того, что вытворял её папаша, от одного запаха хмельного уже становится страшно. Меньше всего хотелось, чтобы девочка сравнивала его с треклятым сапожником Сильтином. Потому Ворон решил, что впредь и без вина проживёт.
Но сегодня был праздник, и они с Вириян позволили себе насладиться бутылкой «Жемчужной лозы». От этого смех звучал чаще и звонче, чем обычно, и даже в голове немного поплыло. Отвык, похоже, пить…
Зимой темнеет рано. Казалось, за окнами уже глухая ночь. Граю всё чаще клевала носом и тёрла глаза. И Ворон, подхватив малышку на руки, унёс в её комнату, уложил, одеялом укутал.
Засопела пигалица тотчас, хоть и убеждала, что спать вовсе не хочет. А Ворон решил вернуться на кухню к Вириян, ещё посидеть чуток.
И очень вовремя вернулся…
Вириян пыталась дотянуться до чего-то в шкафу на верхней полке. И, то ли подвёл колченогий табурет, на который она забралась, то ли выпитое вино, но ровно в тот момент, когда Ворон вошёл в кухню, его жена пошатнулась и с коротким вскриком полетела вниз.
Падение непременно имело бы тяжкие последствия: вокруг и море острых углов, и посуда, и каменный пол. Но Эл успел её подхватить каким-то чудом.
Сердце чуть не оборвалось. И у Вириян, видно, тоже – так она побледнела.
– Что ж ты творишь, милая моя? – возмутился Ворон, продолжая удерживать её в объятиях.
Обычно он не подходил столь близко. Никто ему не запрещал этого, но они как-то, не сговариваясь, держались на расстоянии друг от друга, дабы избежать неловкостей.
Вот таких неловкостей, как сейчас… Ворон не спешил убрать руки, чувствуя её тепло и приятную мягкость тела. По-настоящему женственная, нежная…
И этот её аромат – смесь цветочного мёда, яблок и свежей выпечки.
Этот запах так и манил, эти губы так и манили, эта нежная кожа умоляла её коснуться, приласкать.
Эл вдруг понял, что у него уже целую вечность не было женщины, и что ему невыносимо хочется утащить её в свою комнату прямо сейчас. Нет, не потому что приспичило, а потому что захотелось именно её.
Он всегда относился к Вириян скорее по-дружески, но в этот миг он хотел быть именно с ней, этим губам ласку дарить, в этих глазах огонь разжечь. Одарить той любовью, которую она заслуживала.
Чувства, которые вызывала у него жена, не походили на те, что пробуждала Настя. И сравнивать не стоит. Рыжая выжигала дотла, как лесной пожар, Вириян грела мягко и тепло, как домашний очаг.
Но сейчас его тянуло в это уютное нежное тепло, тянуло непреодолимо.
Эл провёл ладонью по её щеке и мягко коснулся губ…