Ворон и радуга. Книга 3 - стр. 33
Эл скользнул в приоткрытую дверь, уловив обрывки слов Кайла:
– Нет, это только сказки королевского двора. Я же говорил, молва любит преувеличивать. А я редко откровенничаю. О том, что я тебе сегодня рассказал, даже Даларду не всё известно. Знаешь, я…
Ах, откровенничает он! Душу изливает. Это плохо. Женщины так любят жалеть тех, кто им плачется, а там и… От жалости до любви – полшага, не больше.
– Вот это да! – громкий возглас Эла прервал душевную беседу. – По правде сказать, не ожидал застать вас здесь.
Настя и полукровка лишь изумлённо хлопали глазами. Он усмехнулся, подходя ближе, и добавил, водрузив подсвечник на камин:
– Полуночники, спать не пора? Скоро солнце встанет.
Эл оглядел ещё раз парочку, безмолвно застывшую у камина – не похоже, чтобы они тут миловались, но отчего же так смутились и напряглись, когда он появился.
Ворон решил продолжить свой язвительный допрос:
– Ничего себе! Ещё и пьют без меня! Не помешал, надеюсь? Может, вы тут о чём-то тайном ворковали в столь поздний час? Или ранний? Я как-то путаюсь…
Рыжая, словно очнулась, удивлённо оглянулась на окна:
– В самом деле, уже светает! А мы и не заметили…
В глазах её было что-то такое, странное, этот блеск… Она что плакала? Твою ж, да что тут происходит?
Это непонимание злило и выливалось желчным ядом в каждом слове:
– Видно, ты слишком была увлечена рассказами милорда Кайла, солнце моё? Говорят, он – хороший рассказчик. Я тоже послушаю, если не прогоните, а то никак уснуть не могу.
Кайл пожал плечами и вздохнул:
– Да, собственно, уже всё рассказано. Засиделись мы, ты прав. Пора расходиться! А сам-то чего не спишь?
Ишь ты, как он в сторону уводит!
– Отоспался за эти дни на год вперёд, – буркнул атаман. – Да и плечо ноет. Вот и маюсь бессонницей, брожу один в ночи по замку, как неугомонное приведение. Почудилось, что голоса услышал, решил заглянуть. А тут вы…
– Кайл мне рассказывал о Севере… – поспешно вставила Настя и отвела глаза.
Лучше бы она этого не делала! Это прозвучало как оправдание. И этот странное виноватое выражение лица. Словно его страхи были не напрасны. Эливерт чувствовал, как его всё глубже затягивает в водоворот этой тёмной, сводящей с ума безысходности.
Тишина стала липкой, напряжённой, звенящей. Все молчали неловко, и Ворон нутром чувствовал, насколько он здесь, сейчас, лишний. Это было невыносимо больно.
– Стало быть, я всё-таки помешал… Ну, пойду тогда!
Эл уже развернулся, стремясь уйти скорее, пока не сорвался, пока ещё может...
Но в последний миг в душе поднялась волна возмущения, такая мощная и огромная, как на море в шторм.