Ворон и радуга. Книга 2 - стр. 59
Ворон без особых церемоний отшвырнул Рыжую в сторону. Теперь, когда за неё и Граю можно не опасаться, атаман взялся за анафирэду всерьёз. Да и Наир на помощь подоспел. Одной рукой Эл рубил, в другой – горящая головня из костра – тоже оружие что надо!
Могучая тварь, похожая на ожившее дерево, с рёвом развернулась, расшвыривая кусты и мелкие деревья, поднимая в воздух ворох прошлогодних листьев и комья земли.
Пока разбойник атаковал в лоб, лэгиарн, с трудом избегая змеиного хвоста, пытался подобраться сбоку.
– Хребет ему руби, Наир! Хребет!
Зубастая пасть клацнула у самого плеча. Эл отмахнулся горящим поленом. Залитая кровью башка чудовища вышибла факел из его рук.
В лунном свете сверкнул меч Наира. Удар! Даже сквозь шум драки было слышно, как захрустели кости могучего зверя.
Червь дёрнулся, по гигантскому телу прокатилась судорога. Но анафирэду, даже сдыхая, ещё пытался дотянуться до кого-нибудь и прихватить с собой. Эл нанёс последний удар, проломив наконец-то голову чудовищу, густая чёрная слизь прыснула в стороны. Дёрнувшись последний раз, змей затих.
У-х-х-х! Так и поседеть недолго! Эл шумно выдохнул.
Всё обошлось. Понимание докатилось запоздало, вместе с ним пришло облегчение и противная слабость. На этот раз обошлось малой кровью для всех, кроме голодного анафирэду. Пережитый страх отпускал понемногу, и Ворон чувствовал, как его начинает колотить. Чтобы как-то унять эту гадкую неуправляемую дрожь, он затоптал почти угасший факел и хмыкнул с привычной насмешливой гримасой:
– Ну что ж, девчонки, на завтрак будет мясо!
Настя в темноте казалась белее снега.
– Что это было?
Да-а-а… Голос у неё сейчас не такой завораживающий, как обычно – с трудом можно узнать.
Эл вдруг припомнил, как, пока нёсся будто олень по ночному лесу, мечтал всыпать ей хорошенько по красивой попке, чтобы впредь неповадно было на эту аппетитную часть тела приключения искать. Пережитая тревога вскипела в душе атамана, выливаясь праведным гневом.
– Тут всякой хренотени полно! Меньше надо по лесу ночью шариться! Тем более, без оружия. И ведь слиняли по-тихому, мы даже не заметили!
Он бы может на этом и остановился, но тут во тьме раздался тихий всхлип… Настораживающий такой. И не зря атаман насторожился.
Через миг лесную тишь огласил устрашающий даже не плач, а ор. Граю поняла, что осталась жива, и решила, что теперь и заплакать можно.
Эл мгновенно подхватил её на руки, прижал к плечу, поглаживая по волосам.
– Тише, тише, Воробышек! Ну, всё, всё! Эта мерзость сдохла. Нечего больше бояться. Не плачь!
Он, ясно-понятно, с детьми нянчиться не умеет. Но тут и дурак поймёт, что надо – утешить и успокоить. Горькие слёзы ребёнка вызвали в душе очередную вспышку гнева, и Эл, не сдержавшись, зашипел на Рыжую: