Ворон и радуга. Книга 2 - стр. 41

Вместо того чтобы предложить десерт, девка удивлённо скривилась:

– Вкусненькое? Милостивый эрр, да ведь это Граю, местная попрошайка! Стоит ли на эту побирушку деньги тратить? Гоните её, и все дела!

Эл никогда не бил женщин. Серьёзно. Никогда за всю жизнь. Но сейчас ощутил сильное желание, подняться и врезать хорошенько этой… Но ограничился лишь тем, что послал её подальше. Блондинка фыркнула сердито и немедленно удалилась, сообразив, что это ей же на благо будет.

– Проклятье на этот город! – прошипел Эливерт. – Значит, по-твоему, Граю, злые люди на Севере живут? Да чтоб их всех вурдалаки сожрали! Здесь! Здесь живут плохие люди! Всюду они живут. Твари бессердечные! Ребятёнку кусок хлеба пожалели… Чтоб они в Бездну провалились!

– Эл, уймись! – вздохнув тяжело, одёрнул его Наир. – Зачем при ребёнке?

А Ушастик прав – не надо ей про всё это дерьмо слушать, ещё вся жизнь впереди – нахлебается. Эл неумело погладил девчушку по спутанным волосам, и Граю разомлела под его ладонью как маленький котёнок.

– Прости, цыплёнок! Погорячился. Не люблю, когда люди себя хуже зверья ведут.

Голос атамана дрогнул, в горле запершило. Да что же это такое? Ну чего ты раскис, Ворон? Подумаешь, дитё мелкое! Ты что детей не видел?

К счастью, тут к их столу припорхнула Риланн, и Эл на время взял себя в руки. Похоже, новые подружки Эливерта хорошо знали друг друга. Риланн кивнула девочке по-свойски.

– Здравствуй, Граю! Эрр Эливерт желает ещё чего-нибудь?

– Вот, совсем другое дело! – довольно заулыбался Ворон. – Золотце моё, скажи-ка, найдётся ли в вашем заведении что-нибудь действительно вкусное, сладкое, на десерт для этой юной миледи?

– Так, так… На десерт… Есть пироги с яблоками, мёд с орехами… О! Наисвежайший пирог с клубникой, украшенный взбитыми сливками.

Это было как раз то, что надо! Граю засияла как солнышко. И Риланн убежала на кухню за сладким чудом для малышки.

Пока ждали пирог, Эл всё смотрел на Граю, а девчушка не спускала с него восхищённых сверкающих глаз. И со странной горечью и нежностью, атаман вдруг подумал, что за всю его жизнь никто и никогда не смотрел на него с такой искренней любовью.

Разве что, мама… Если он не придумал своё счастливое детство.

А вот у этой девочки нет даже счастливого детства. Что она делает здесь? Где её мама? Где отец? Как она очутилась здесь совсем одна?

Как невыносимо хочется сделать так, чтобы она всегда улыбалась так, как сейчас – светло и солнечно! Чтобы не знала страха, голода и бед! Маленький птенчик, воробышек. Ей не выжить в этом мире бессердечных взрослых. Как хочется спасти, уберечь, защитить…