Ворон и радуга. Книга 2 - стр. 113
Она прикусила губу, вздрогнула, поспешно отнимая руку, хмыкнула наигранно, толкнув его в плечо:
– Горюшко ты моё!
«Ладно, хочешь продолжать эти игры, пошалим ещё немного… Я сегодня всё равно своего добьюсь. И к утру ты не сможешь вспомнить даже имя этого твоего синеглазого! Это я тебе обещаю, девочка!»
Ворон откинулся обратно, утопая в мягких волнах перины, замахал руками и ногами, дурачась, будто жаждал обнять нечто большое, и глумливо воззвал:
– Ну, иди же ко мне!
– Ещё чего! Давай уматывай из моей постели! – весело рассмеялась Рыжая, принимая игру.
Эл повернулся на бок, подпёр рукой щеку и жалобно проскулил:
– Ну-у-у-у! Ты же не заставишь меня спать на балконе, Рыжая? Там зябко и неуютно…
– Нет, я тебя просто выпровожу отсюда, – строго пообещала девчонка.
– Нельзя! Там эта старая кочка торчит под дверью.
– Да что ему больше делать нечего? – Рыжая вроде не поверила, но на всякий случай прокралась к двери, послушать, что там снаружи.
– А что ему делать? – хмыкнул атаман. – Он старый, страшный и занудный. Его никто не ждёт. Остаётся шпионить за другими и завидовать молча…
– Хорошо, побудь здесь! Но совсем немного. Как только он уйдёт…
– Рыжая, у тебя есть что-нибудь выпить? – перебил её Ворон.
Он и так уже был хорош. Но очень хотелось повторить их душевные посиделки с винцом до рассвета в Берфеле. Тогда что-то изменилось между ними, вдруг и сегодня тоже изменится.
Ну да, ты, кажись, тогда решил, что лучше вам остаться друзьями, а сегодня думаешь только о том, как стянешь с неё этот прозрачный наряд, гладкий, как лепестки розы…
– Ага, там у меня бочка с вином под кроватью! – пошутила Рыжая.
Но он, продолжая дурачиться, свесился вниз, заглядывая под кровать, и едва не рухнул на пол. Настя, явно переоценивая его состояние, подскочила испуганно, ухватила за шиворот, не позволив упасть.
– Свалился на мою голову, алкоголик… – непонятно бросила она.
Но Ворон уже не слушал. От её рук, от её близости, он мгновенно позабыл обо всём. Преграды пали. В Бездну всё и всех!
Дэини лишь ахнула от неожиданности, вдавленная в упругое мягкое облако перины. Она не успела понять, как это случилось: в одно мгновение от пьяной медлительности не осталось следа, Ворон сгрёб её в сильные цепкие объятия, уронил на постель, прижимая сверху собственным телом.
Она не вырывалась. Замерла, как мышка, которую выследил кот.
А он неспешно скользил пальцами по нежной прохладной ткани её соблазнительного одеяния, едва касаясь, чувствуя, как возбужденно напрягается девичье тело под его ладонью, как она дышит глубоко и часто. Он склонился к её лицу, не торопясь попробовать вкус губ, лишь впитывая манящий запах кожи.