Вопреки обыкновению - стр. 27
3
После смерти Лазаря минуло почти два года. Сезоны Империи сменяли друг друга, засуху прогонял дождь. Люди рождались и умирали. Строились города и сносились дома. Менялся ландшафт планеты.
Только в жизни Мирры все оставалось стабильным и неизменным. Даже замок, казалось, прекратил разрушаться, смирившись с выделенной девочкой площадью под обитание. Драконица продолжала жить одна, если, конечно, не считать пса, волушу и многочисленных несушек – хорошей компанией. Приглашать кого-то в гости Мирра больше не решалась. Опыт с Флапом оказался настолько неудачным, что не хотелось посвящать еще кого-то совершенно случайного в свою жизнь.
Впрочем, девочка привыкла к одинокому существованию. Она и сама не заметила, как постепенно выработала для себя какой-то свой распорядок дня: ухаживала за животными утром, прибирала в жилых помещениях днем, приносила букеты из диких цветов к праху Клотты и Лазаря вечером, изучала труды старого магистра, невольно вспоминая его уроки колдовства и магии в каждую свободную от насущных дел минутку. Справедливости ради, надо признать, что способности Мирры не остались на прежнем уровне. Теперь она с легкостью могла навести морок, наколдовать ушат холодной воды, прочесть некоторые мысли, особенно в обличье дракона, и, самое главное, как-то само собой получалось залечивать ссадины на коленках своих маленьких приятелей из города и поселка. Эту бы способность раньше, когда заболел Лазарь! Но она запоздала в своем проявлении.
Если у девочки возникала острая необходимость в общении с разумными имперцами, она наведывалась на местный рынок. Торговки сочувствовали сироте и оставляли для нее товар получше. Драконица расплачивалась щедро, была мила в общении, хотя почти ничего не рассказывала о себе и больше внимала их рассказам. А вот ребятишки, наоборот, с удовольствием слушали сказки, некогда прочитанные ею в книжках.
Размеренная жизнь приучила Мирру к созерцанию окружающего. Она полюбила летать по ночам, любоваться звездами и прислушиваться к крикам сов. Наверное, где-то в лесу охотился спасенный ею совенок. Девочка любила придумывать ему какие-то характерные черты и приключения. В какой-то книге Мирра прочла, что, когда умирает маг, любое зачатое в этот момент существо может принять его душу. Вполне могло оказаться, что душа Лазаря именно в той птице, чудом уцелевшей после змеиного разбоя. Ведь старик же посулил быть рядом!
Обещанный же им отец так и не появился на пороге. Теперь девочка могла вспоминать предсказание Лазаря с легкой улыбкой. А ведь в первое время с завидным постоянством выходила на перепутье и приглядывалась ко всем прохожим, нарочито поигрывая позаимствованным в вещах матери перстнем.