Вопреки обыкновению - стр. 16
Жизнеродящая не подвела: девочка опустилась на поляну за собственным садом, только слегка отбив лапы и ободрав несколько чешуек. Зрение и звуки медленно возвращались. Неподалеку подвывала волуша, жалуясь на переполненное вымя. Захлебываясь, лаял пес. С пронзительным свистом носились в ветвях встревоженные птицы. Возвращение громоздкой рептилии, наверное, оказалось для всех мохнатых и пернатых обитателей окрестностей замка – не слишком приятным сюрпризом. Но больше идти драконице было некуда.
Новые впечатления не просто утомили Мирру, она жутко проголодалась. Однако, девочка не могла представить, как ей теперь готовить еду этими неловкими лапами с длинными когтями. Богатое воображение угодливо подсунуло картинку свежеосвежеванной тушки, еще истекающей теплой кровью, и она вызвала тошноту. Есть сырое мясо – это совсем край, лучше умереть от голода!
Драконица продралась сквозь заросли сада и распласталась в изнеможении на площади перед своим жилищем, заснув с недостойно бурчащим животом.
Проснулась девочка глубокой ночью. Прямо на нее смотрела с небес луна. Перемигивающиеся между собой звезды рисовали привычные созвездия. Было безветренно и тихо. Под боком пристроился верный пес. У самого носа на земле прихорашивалась… МЫШЬ!!!!
Мирра проворно вскочила на ноги. Грызун неторопливо умыл мордочку, особо не проявляя признаков беспокойства, а потом юркнул в норку. Пес мельком глянул на хозяйку и перелег поудобнее, вытянув вперед мощные лапы. Волуша дремала под навесом, так и не дождавшись, пока ее подоят. Ни одно из животных больше не выказывало страха. Что предполагало один из двух вариантов: либо они привыкли к весьма своеобразному виду своей хозяйки, либо она снова выглядит, как обычно.
Девочка внимательно оглядела себя. Ноги уже были, как ноги, а не как лапы, руки, как руки, между лопаток не топорщились крылья, кожа была достаточно гладкой, коса на ощупь немного растрепалась, но это и не мудрено, после сна прямо посреди собственного двора.
Стараясь больше не вспоминать более чем шокирующие впечатления от первого превращения, Мирра побрела в кухню, едва переставляя родные конечности. Все мышцы болели, как никогда прежде. Каждую кость внутри тела будто тянуло и выкручивало. В венах полыхал пожар. Горло саднило, голова казалась тяжелой бездонной бочкой. Живот сводило так, что его бурчание, наверное, звучало громче, чем рык дракона.
Добравшись до кухни, девочка отхватила ножом ломоть хлеба и, макая его в загустевший воловок, начала утолять голод. Простая пища показалась нектаром, дарованный Жизнеродящей. Силы потихоньку восстанавливались, и вместе с ними приходило осознание того, что больше ничего не будет как раньше, когда Мирра только догадывалась, что она не человек, но никогда не надеялась на подобный размах. Жаль, что нет ни матери, ни Лазаря, способных порадоваться, оценить, подсказать. Еще никогда прежде девочка не ощущала себя одновременно такой слабой и такой сильной одновременно.