Воплоэны. Полторы королевы - стр. 31
– Точно поешь? – свел брови Вилеон. – А то знаю тебя: увлечешься чем-нибудь – и про еду, и про все остальное забудешь.
– Про все остальное точно не забуду, – пообещала я. – Оно само напомнит. И про еду постараюсь не забывать, – успокаивающе подняла руку, опередив открывающего рот мужа.
– К ужину все-таки тоже постарайся вернуться, – продолжал хмуриться тот. – Не вздумай там надувать шарики! Их две тысячи штук, так ты и до завтрашнего ужина не прибудешь.
– Что я, маленькая, две тысячи шариков надувать! – возмущенно фыркнула я. – Может, один-два если. Просто попробовать, как надуваются. Так ты мне дашь рубашку?
– Выбирай, – кивнул любимый на шкаф. – Но она же тебе будет велика.
– Ой, да подумаешь! Подверну, подоткну… Я ведь не на бал собираюсь.
Я перебрала рубашки супруга, выбрала темно-серую, почти черную, тут же сняла свою белую… Это было моей ошибкой – в итоге я отправилась в Вилонар минут на сорок позже задуманного, зато с немножко успокоенной совестью: главное, что я мужа люблю, и он это видит. А небольшой обман – это так, женские шалости. В конце концов я же его рубаху не насовсем забрала!
Поцеловав Вилю в щечку – в губы было рискованно, так бы и день закончился, – я выбежала в коридор с призывным криком:
– Перинеон! Перинеон! Ты мне срочно нужен!
Перемещатель возник передо мной в метре, едва на него не наткнулась.
– Слушаю, ваше величество!
– Пойдем, пойдем, – взяла я его под руку, – сейчас расскажу, что мне нужно.
Спустившись на первый этаж и отведя зардевшегося от прикосновения влюбленного мужчину подальше от дворца, я, оглядевшись, спросила:
– У вас мама есть?
– Д-да… – заморгал Перинеон. – В деревне.
– Давно ее навещали?
– Так ведь… – Перемещатель стал и вовсе красным как рак. – Служба же. Вдруг вам срочно куда…
– Моя вина, – вздохнула я. – Не думаю о людях. Но я исправлюсь, обещаю! Уже начала. И вот вам мой приказ: отправляйтесь сейчас к маме и до вечера здесь не показывайтесь. Нет, давайте до завтрашнего утра! Все ясно?
– Н-нет, но…
– Что «нет»? – начала я злиться. – Мама в деревне скучает. Навестите ее! Завтра утром вернетесь и доложите. Теперь ясно?
– Ясно, только… Мама не скучает. У меня три брата, они с мамой живут. И жены их тоже. И дети…
– Глупый вы, Перинеон! Мама по каждому своему ребенку скучает, будь их у нее хоть два, хоть два десятка. Теперь окончательно ясно или еще что-нибудь разъяснить?
– Не надо, ваше величество! – вытянулся по струнке перемещатель. – Теперь яснее некуда.
– Тогда выполняйте!
Дождавшись, пока молодой человек растворится в воздухе, я представила знакомый фонарь у входа в гиленский дворец и вскоре уже входила в свои бывшие покои.