Волю в кулак! - стр. 2
Отрезали и отбросили последнюю железяку, зажимавшую Ивана, бывшую раньше левой дверью. Когда его вытаскивали и укладывали на носилки, каждое движение санитаров вызывало перемещение сломанных костей, что причиняло страдание, и от этого он снова вышел из тела. Сразу стало легко и покойно. Он видел, как носилки с его телом вкатили на роликах в фургончик скорой помощи.
– «А может быть не надо … ТУДА опять? ЗДЕСЬ так легко, просторно и светло! Но, Лена одна останется с двумя … Как они выживут? Мать не переживёт … Мало, что отца похоронили, ещё и меня придётся… А Тетёркин всю мою работу по-своему повернёт, а он ведь не прав … Все мои потуги прахом пойдут …, если я … Нет, надо выжить!»
Вдруг мгновенно возникло воспоминание, как вспышка прожектора. Дед-фронтовик рассказывал ему, мальцу, как ходили врукопашку на немецкие траншеи:
– ППШ за спиной приторочен, а в руках сапёрная лопатка и финка. Первый раз было страшно. «Волю в кулак и не боись! – так командовал комроты молодым бойцам – режь фрица в его логове!»
Дед умер – далеко за девяносто ему было … а как приболеет, так сожмёт кулачёк свой старческий: «Волю в кулак, Ванька, поживём ещё!». До самой смерти трудился дед, то столярничал, то в огороде копался.
–«А мне ведь и сорока ещё нет, – подумал Иван (или его сознание?) – Волю в кулак! – сказал он себе. – Ты обязан выжить! Ведь не всё ещё в этой жизни сделано».
Он снова почувствовал боль.
– Дышит опять! Обезболивающего! – издалека послышался голос. Его везли в больницу.
Ему сделали несколько уколов. Медленно по искалеченному телу пошло расслабляющее облегчение. Иван понял, что он просто засыпает, что смерть подождёт.
Два-три дня после этой аварии по городу ходил слушок: некая женщина рассказывала, что над тем перекрёстком она будто бы видела фантом в виде головы ящерицы или динозавра какого-то со светящейся короной на голове, бледный такой фантом, или призрак, что ли. Большинство горожан отнеслось к этой чепухе со скепсисом и насмешкой: «Ну мало ли что может привидеться шизофреничке или пьянчужке». Но, были и такие, из числа присутствовавших при аварии, которые задумывались и бормотали неопределённо вполголоса: «А-а … м-может, … а-а хрен его знает …», и пожимали плечами. Может быть им тоже что-то привиделось, но они не поняли? Впрочем, вскорости люди об этой аварии забыли. Ведь случались аварии и до этой, и потом ещё будут, к сожалению, конечно.
**********
Немолодой хирург-травматолог с беспредельно усталым лицом вышел из операционной. Что он мог сказать двум женщинам, ожидавшим у двери? Одна уже в годах – мать, вторая не старая, с вопрошающей тоской во взгляде – жена Ивана Драгина. Эти слова приходилось ему говорить не единожды, работа такая, судьба. Но каждый раз он выталкивал их из себя с натугой, с каким-то чувством вины: