Воля Провидения - стр. 35

– Ты знал его? – спросил он в своей невозмутимой манере.

– Это… – Анкс на секунду запнулся, – это был мой отец. Я убил его, когда он напал на меня и Джуга.

– Его одурманил культ?

– Наверное.

Анкс одновременно ощущал тревогу и облегчение, и от этого еще больше конфузился.

– Когда-то это был мой дом, – продолжил он, копаясь в собственных мыслях и выдавая все, что находил. – А теперь что это? Мне некуда возвращаться. Но знаешь, я никогда не любил этот дом. Я всегда где-то в глубине ждал и даже надеялся, что произойдет что-то такое, что освободит меня от этого места… и от этого человека. Кроме Джуга, я ни с кем и не общался. Если бы не он, я бы все время чувствовал себя одиноким.

– Быть одному и чувствовать себя одиноким – это не одно и то же, – сказал Кан и, взяв Анкса за плечо, повел к выходу из дома. – Иногда мы чувствуем одиночество даже среди друзей.

Анкс легко вспомнил подобные случаи из прошлого. Вспомнил то вязкое, гнетущее чувство одиночества, которое часто заполняло его душу. Это не была обычная тоска по кому-то. Это было чувство оторванности от людей, будто существовало какое-то основополагающее отличие между ним и остальными, которое не давало ему стать своим.

Они вышли на улицу. Солнце садилось за горизонт, и пелена вечера накрывала небо. Анкс сел на траву у дома и смотрел в сторону леса, окутанного темнотой.

– От этого чувства можно избавиться?

– В глубине души все мы, – Кан замер, подбирая слово, – не могу сказать одиноки, это неподходящее слово, но обособлены. Стоит определенных усилий спуститься глубоко в подвалы собственной души и встретить там оторванное от мира, лишенное всякого смысла существование, столь мимолетное и незаметное в масштабах всего мира; и требуется храбрость, чтобы вернуться оттуда и продолжить жить, осознавая и смиряясь с тем, что узнал о себе.

– Разве те, кто живет в большой семье, в любви и достатке, одиноки? – Анкс нахмурил брови, вспоминая веселые лица детей, которых любили.

– Когда ты рассуждаешь о чем-то, то говоришь «я»? – улыбнулся Кан и, дождавшись, пока Анкс кивнет, продолжил. – И они говорят «я», и думают с помощью «я», и противопоставляют это «я» всему окружающему миру. Такова природа души. Она смотрит сама на себя в зеркало и считает, что есть «я» и есть «не я». В момент, когда душа впервые видит себя в зеркале, она вырывает себя из мира и обрекает на самосознание.

Он говорил так чудно, как никто до сих пор не говорил с Анксом. Но так просто и понятно, будто Анкс и сам все это знал раньше, но не мог высказать:

– А как же друзья, родные и другие люди, которых мы знаем как самих себя и которых считаем близкими или, может, даже частью себя?