Воля Донбасса (сборник) - стр. 38
А еще через несколько секунд группа Рюрика, перемахнув через криво упавший забор из профнастила, заскочила в один из разбитых домов.
– До утра здесь будем, – сказала Рюрик и сняла каску, а потом белую, в пятнах балаклаву.
– Ты баба, что ли? – изумился Боцман, когда увидел лицо Рюрика. – Сто лет не видел…
Рюрик сплюнула – это была, все же, она и ответила простуженным голосом:
– А я зеков вообще никогда не видела! Белоснежка!
– Кухню проверь!
– Уже, товарищ сержант!
Рядовой с позывным «Белоснежка» шерстил кухню. И думал, что люди странные животные: «Вот война, вот эвакуация, вот снаряд в садочек. Телевизоры с собой в тыл тащат, мебель всякую, а вот чай с сахаром оставили. А ведь в чистом поле или разбитом городе пачка чая ценнее всякого телевизора».
– Чому Белоснежка? – осторожно спросил Хохол, немало подивившись странному для блатарей прозвищу.
– Так получилось, – улыбнулся Белоснежка. – Тебя напрягает?
– А не западло?
– Западло «укропом» быть. А мы в Харькове когда партизанили, под моим началом семь пацанов было. И все как на подбор, мне подмышку. Так и повелось. Говорят, суки сбушные до сих пор бабу с позывным «Белоснежка» ищут. И хай ищут, – он достал из рюкзака большой синий пакет.
– Ну и нехай, – согласился Хохол. Пожалуй, впервые в жизни ему стало неловко за свою кличку.
– Я ж тебя не спрашиваю, чому ты Хохол, – он ножом вспорол пакет, открыл картонную коробку: в ней лежали консервы, упаковочки всякие, повертел в руках пакетики чая, меланхолично заметил. – Хозяйский лучше.
– Хохлов я…
– Да насрать, – ответил Белоснежка, расправил ножки у горелки, поджег таблетку сухого спирта и поставил на горелку кружку с водой. – Рюрик?!
– М?
– Чай, кофе?
– Витаминчик мне завари.
Рюрик села возле разбитого окна, через которое залетали мокрые снежинки пополам с дождем, и внимательно наблюдала за местностью. Белоснежка заварил ей в алюминиевой маленькой кружке розовый порошок из бумажного пакетика. Запахло киселем из детства.
Потом она присела напротив двух заключенных на корточки и уперлась в них холодным взглядом. Между ног ее покоилась СВД.
– Ну что, граждане бандиты, рассказывайте.
– Это кто тут бандит? – возмутился было Боцман, но тут же получил тычок локтем под ребра. – Хохол, ты шо?
– Ни шо, а ша, – отрезал Хохол. И продолжил. – Зону «Градами» начали расстреливать. Я не знаю чьи…
И он продолжил. Как сбежал персонал колонии. Как они пекли хлеб из муки, которую привезла Нацгвардия. Как часть раздавали, тайком, по ночам, этот хлеб местным мирным жителям, меняя его на закрутки с помидорами и мочеными арбузами. Как рядовые украинских войск старательно этого не замечали, пока пьяные офицеры орали в палатках и «Щеню» и «Не вмерлу». Как их вывели на плац, а потом начали расстреливать на бегу.