Воля богов! Повесть о Троянской войне - стр. 71

При имени Паламеда Одиссей поморщился. Паламед славился своим умом, а Одиссей хотел во всём быть первым, потому его недолюбливал. Паламед к Одиссею относился примерно так же и хвалил его Агамемнону, очевидно, с недобрым умыслом.

– Вот ведь как, – печально произнёс Одиссей, – стараешься всю жизнь, зарабатываешь репутацию умного человека, а потом вдруг оказывается, что лучше считаться дураком.

Несколько секунд он помолчал, задумавшись, а потом вдруг улыбнулся и сказал:

– Трудно заработать хорошую репутацию, но, к счастью, очень легко потерять. Раз уж во время войны быть дураком умнее всего – буду дураком. Спасибо, что предупредил, Диомед, не забуду. Желаю тебе военных успехов!

– А я тебе желаю мирной жизни, – сказал Диомед, вставая. – Пойду, пожалуй.

– Уже пойдёшь? Скоро стемнеет. Не переночуешь у нас?

– Агамемнон может тут появиться в любой момент. Нехорошо, если он меня встретит или мой корабль в море увидит. Сразу догадается, зачем я сюда приезжал.

– Верно. Я что-то не подумал об этом. Видишь, я уже начал вживаться в роль дурака.

На следующее утро на Итаку действительно прибыли Агамемнон и Паламед. Их встретила жена Одиссея Пенелопа – несчастная, заплаканная, с растрёпанными волосами.

– В недобрый час вы приехали, гости дорогие! – воскликнула она, вскинув руки, и зарыдала.

– Что случилось? – озабоченно спросил Агамемнон. – Надеюсь, не беда какая-нибудь с Одиссеем.

– Беда! Беда случилась с Одиссеем, кормильцем нашим! Горе великое!

– Да в чём дело-то?

Пенелопа снова вскинула руки к небу и громко проревела:

– Умом тронулся муж мой возлюбленный!

Агамемнон огорчённо посмотрел на Паламеда.

– Действительно, беда, – сказал он. – Если Одиссей ума лишился, то толку от него будет мало.

– Ничего, – ответил Паламед, – я доктор – авось вылечу. А можно ли нам посмотреть на больного?

– Можно! Смотрите! Сейчас к завтраку сойдёт! – провыла Пенелопа и пошла к дворцу, на каждом шагу взмахивая руками и скорбно причитая.

– Переигрывает, – тихо сказал Паламед.

– В каком смысле?

– Смотри, как руками машет – будто на сцене в театре. И слова какие говорит – того и гляди на стихи перейдёт. Видно, что в самодеятельности выступала.

– Думаешь, врёт?

– Люди на что только не идут, чтобы от войны отмазаться.

Агамемнон призадумался.

– Нет, – сказал он, – от Одиссея можно, конечно, чего угодно ожидать, но не от Пенелопы. Ты заметил, какие у неё красные глаза?

– Да. А ты заметил, как от неё луком разит?

Пенелопа проводила гостей к столу, и вскоре появился Одиссей. Одет он был крайне небрежно, сутулился, смотрел исподлобья тупым, рассеянным взглядом, из полуоткрытого рта текли слюни. Жена поставила перед ним миску, и Одиссей стал из неё по-собачьи лакать, громко чавкая и похрюкивая. На гостей он не обращал внимания и не узнавал их.