Воля богов! Повесть о Троянской войне - стр. 55
Она достала из-за пазухи свирель и, приложив её к губам, издала несколько совсем не божественных звуков. Аполлон усмехнулся, а она, не понимая, что его насмешило, попыталась было снова что-то сыграть, но тут взгляд её упал на гладкую поверхность протекавшего рядом ручейка, и Афина увидела отражение своего и так не очень красивого лица с раздутыми щеками и выпученными глазами. Мысль о том, что она сейчас предстала перед Аполлоном с такой смешной физиономией, причём именно когда завела с ним серьёзный разговор об искусстве, привела Афину в такой ужас, что она поспешно отдёрнула свирель от губ и сказала:
– Отвратительный инструмент!
Из ближайших кустов раздался нахальный, грубый смех. Кусты затрещали, и из них, пошатываясь, вылезло мерзкое пьяное существо. Это был сатир Марсий. Был он точно таким, каким положено быть сатиру: козлоногий, рогатый, пьяный, бескультурный, наглый, грубый, вонючий. Воспитание у него отсутствовало совсем, ему было всё равно, разговаривал ли он со смертными или с богами – в обоих случаях он был одинаково бестактен.
– Запомни, барышня, не бывает отвратительных инструментов! – гнусным козлиным голосом заблеял он. – Отвратительные музыканты – они, да, бывают.
Афина и Аполлон посмотрели на Марсия так, что даже камень понял бы, что он здесь не уместен, и убрался бы скоро и тихо. Но на сатиров такие взгляды не действуют.
– Вы бы слышали, как играл на этой свирели Парис! – продолжал козлоногий хам. – Вот это виртуоз!
– На этом играл Парис?! Это свирель Париса?! – закричала Афина.
– Да, это его свирель. Обронил, видимо.
– Какая гадость!
Афина с ненавистью отбросила свирель и принялась мыть губы водой из ручья.
– Гадость – это когда музыкальными инструментами так вот швыряются, – заметил Марсий, аккуратно поднимая свирель с земли. – А Парис играл прекрасно, когда был пастухом. Свирель и флейта – вот музыка природы. Пастух с кифарой – это как осёл, запряжённый в боевую колесницу. Вы бы ещё арфу сюда притащили! Кифара – концертный инструмент, его место на сцене. Она на природе и не звучит вовсе.
– Кифара звучит везде! – категорично заявил Аполлон, в первый раз нарушая молчание. – Это лучший из всех инструментов, и сравнивать её со свирелью может только дурак, ничего не понимающий в музыке.
– Ай, какой горячий! – ухмыльнулся Марсий. – Готов спорить на что угодно, что я здесь сыграю на свирели лучше, чем ты на кифаре.
– Ну попытайся! – угрюмо ответил Аполлон. – Но учти, если проиграешь, я с тебя шкуру спущу.
Сатир заржал в ответ:
– Не бойся, не проиграю. Вот, пусть барышня нас рассудит.