Волшебный сыр - стр. 16

– А друзья при чём?

– А при том, что когда у кого-то нету друзей, ему ведь тоже хочется, чтобы его полюбили и уважили. Вот он и начинает безобразничать, чтобы заставить всех себя любить.

– Разве можно любить заставить? – усомнился Вовка.

– Любить силой не заставишь, а бояться начнут, – объясняла Сыроежка. Она поняла, что Вовке за тихой беседой легче справиться с тревогой, и шёпотом поддерживала разговор. В дремучем лесу искать разбойника, похитившего животных и бабушку Сыроварушку, – тут любому храбрецу боязно станет. Да ведь смел-то не тот, кто не страшится, а тот, кто своего страха не боится. – Уж Волк и куражится, и бесчинствует – поглядите, я каков, всё что угодно могу натворить. Да разве ж за это любят?

– Нет, конечно, – согласился Вовка, – за это только боятся. Любят просто так. Или за то, что добрый, умный, другим помогает. За то, что хороший.

– Это ты верно подметил, – Сыроежка кивнула. – Токмо Волк-то себя тоже хорошим считает.

– Да ты что?! – поразился Вовка. – Какой же он хороший, если всех обижает? Хороший – это тот, кто хорошие поступки совершает. А он что доброго сделал?

– Верно, да скверно. Ведь каждый сам себя хорошим считает, тут уж ничего не попишешь. Каждый считает, что он прав, а другие виноваты. Вот потому-то люди плохо друг друга понимают.

– Неужели это нельзя исправить?

– Разумеется, можно. Запросто.

– А как это сделать?

– Никакой тайны в этом нет. Чтобы понять друг друга и полюбить, нужно представить, как бы ты думал и чувствовал, ежели бы ты был тем, с кем споришь.

– И всё? – не поверил Вовка.

– Чудно, правда? – улыбнулась Сыроежка. – Всего и делов-то, что поставить себя на место другого, и ты его поймёшь.

– Надо будет попробовать. Как ты думаешь, у меня получится?

– У тебя? – Сыроежкины бровки поползли вверх. – Конечно, получится! Ведь ты добрый, разумный и смелый. У тебя получится всё, что захочешь, ежели твоё желание будет доброе.

– Сыроежечка, я не хочу тебя пугать, но сейчас у меня только одно желание – понять, что происходит с тропинкой. Сначала она бежала и резвилась, потом еле плелась и вот совсем остановилась.

– Как так застопорилась? Вон же она змеится далеко-далеко.

– В том-то и дело, – объяснял Вовка, – что она больше не ведёт за собой. Наоборот, ноги запинаются и останавливаются. А почему?

– А потому! – прорычал в ответ Волк, выпрыгивая из кустов.

– Про Волка речь, а он навстречь. Серого помянули, а серый здесь. Вызвала Волка из колка, накликала на свою голову! Ох-хо-хо, – не давая Вовке опомниться, заверещала Сыроежка. А потом как закричит: – Поглядел да был таков, поминай как звали. Ножки, ножки! Унесите кузовок!