Волшебники - стр. 49
– Нельзя, значит. – Квентину показалось, что он не так уж и слаб. – И что я такого сделал?
– Что сделал? Да ничего. – Пенни говорил так, будто не раз репетировал эту свою финальную речь, но под пленкой спокойных слов закипала прежняя маниакальная злоба. – Тебе, например, не пришло в голову поговорить со мной, проявить хоть какое-то уважение. Ни тебе, ни твоей подружке.
Господи боже. Этого еще не хватало.
– Ты про кого это, неужели про Элис?
– Да брось ты. Сидите, переглядываетесь, смеетесь мне прямо в глаза. Я-то думал, что мы все будем делать вместе – можешь в это поверить?
Квентин узнал этот стиль. Его родители как-то раз сдали первый этаж одному коротышке, страховому агенту. С виду он был нормальный, а потом начал писать им записки, требуя, чтобы его прекратили снимать на камеру, когда он выносит мусор.
– Не будь идиотом, – сказал он. Позиция «я выше этого» тут не годилась – можно было заработать повторное сотрясение мозга. – Ты вообще-то задумывался, как выглядишь со стороны? Строишь из себя панка и полагаешь, что все после этого захотят общаться с тобой?
Пенни пытался сесть.
– Помнишь тот вечер, когда вы пошли погулять? Нет бы извиниться, или позвать меня, или там попрощаться – ушли, и все тут. А потом что? Вы сдали, а я нет. По-твоему, это честно? Чего ты, собственно, ждал?
Вот, значит, в чем дело.
– Нормально, Пенни. Ты, конечно, должен был дать мне в морду, раз экзамен не сдал. Почему бы тебе заодно не побить профессора Ван дер Веге?
– Я не позволю ноги об себя вытирать. – Голос Пенни звучал очень громко в пустой палате. – Неприятности мне не нужны, но если будешь нарываться, получишь снова. Думаешь, этот мир – твое личное фэнтези? Думаешь, можешь делать в нем все, что хочешь? Попробуешь меня опустить – получишь еще раз!
Они так орали, что Квентин не услышал, как в палату вошел декан Фогг в расшитом шелковом кимоно и диккенсовском ночном колпаке. Квентин сначала подумал, что он несет свечку, но потом разглядел, что светится его поднятый указательный палец.
– Довольно, – сказал он тихо.
– Декан Фогг! – воззвал, как к долгожданному голосу разума, Пенни.
– Я сказал, довольно. – Квентин ни разу не слышал, чтобы декан повышал голос – не случилось этого и теперь. Днем Фогг мог выглядеть как комический персонаж, но сейчас, ночью, в этом своем кимоно, казался таинственным, могущественным волшебником. – Будете говорить, только когда я задам кому-то вопрос, понятно?
Квентин, не зная, следует ли засчитать это как вопрос, молча кивнул. Голова у него разболелась еще сильнее.
– Да, сэр, – выпалил Пенни.