Волшебник Севера - стр. 17
– Ну что же, рейнджер Трити… – начал Эргелл, но Уилл перебил его, подняв руку:
– Прошу вас, милорд. Буду рад, если вы станете называть меня просто Уилл.
Это был благородный жест с его стороны, тем более уважительный, что он продолжал обращаться к барону по титулу. Эргелл улыбнулся гораздо шире, а это означало, что он оценил жест.
– Итак, Уилл. Я собирался предложить устроить официальный обед в честь вашего прибытия через два дня. Что вы скажете по этому поводу? У моего кухмейстера будет время приготовить что-нибудь особенное.
– А мы знаем, какую веселую жизнь способны устроить кухмейстеры, если им не дать такого времени, – сказал Норрис, усмехнувшись.
Уилл усмехнулся в ответ. Похоже, все кухмейстеры во всем мире одинаковы. Атмосфера в кабинете значительно разрядилась.
– Если у вас нет больше вопросов, то я, с вашего согласия, покину вас, – сказал Уилл.
Эргелл кивнул, а Норрис поднялся со скамьи.
– Да, разумеется, – отозвался барон. – Если вам что-то понадобится в вашей хижине, дайте знать Гордону.
Гордоном звали камергера, который провел Уилла в кабинет.
Уилл немного помялся, потом тихо произнес, указывая на лежащий на столе пергаментный свиток:
– У вас мое назначение, сэр.
– Да-да. Я обязательно просмотрю его в ближайшее время. Хотя я и так уверен, что вы не самозванец, – в очередной раз улыбнулся барон.
По правилам Эргелл должен был бы сломать печать и прочитать назначение сразу же, как Уилл вручил ему этот свиток. Похоже, в Скалистом замке действительно считали формальности и традиции необязательными. Но, возможно, он просто слишком придирается к мелочам.
– Хорошо, милорд.
Повернувшись, он кивнул и военачальнику.
– Хорошо, что вы с нами, рейнджер, – сказал тот, кивая в ответ.
– Уилл, – поправил его Уилл.
– Хорошо, что вы с нами, Уилл, – повторил Норрис.
Уилл поклонился барону, развернулся и вышел из кабинета.
Вернувшись домой, он увидел, что собака лежит там же, где он ее и оставил. Она проснулась и несколько раз ударила хвостом по полу, когда он вошел. На столе стояла еще одна миска с мясной похлебкой, а под ней лежала записка с грубо нарисованной собакой. «Должно быть, это послание Эдвины», – подумал Уилл. Миска была еще теплой, и он поставил ее перед собакой. Та осторожно поднялась на ноги, сделала несколько шагов и принялась лакать похлебку. Уилл почесал ее между ушей, разглядывая рану. Швы еще держались.
– Повезло тебе, что она оставила записку. А то бы я прикончил и эту порцию.
Собака продолжала лакать вкусную похлебку. Запах сводил с ума, и Уилл почувствовал, как забурчал его желудок. Эдвина принесла заодно и хлеб. Уилл отрезал ломоть и жадно откусил, не дожидаясь, пока его миска разогреется на плите.