Волшебник Летнего сада - стр. 33
Перуцкий присмотрелся… Все стоявшие офицеры, пять человек, были в высоких чинах, не ниже ротмистра. Чуть впереди выделялся молодой, довольно высокий и статный мужчина в генеральском мундире. Рядом с ним, отступив на полшага назад, стоял худощавый полковник, остальные четверо, неспешно переговариваясь, находились немного позади. Генерал, повернувшись, что-то сказал полковнику и тот тут же сделал знак рукой. Штабс-капитан кивнул с подобострастием и приказал Перуцкому следовать за ним. Сопровождаемые конвоирами, они пересекли двор и остановились у самого помоста. Вацлава развернули и поставили спиною к виселице, лицом к наблюдающим за действом офицерам.
…Некоторые разглядывали Вацека с холодным отстраненным любопытством, другие с безучастием – постные лица выражали скуку… Все будто исполняли некую малоприятную обязанность. И казалось – во всей этой славной компании только красавец генерал, единственный, действительно участвовал в происходящем. Ему было не всё равно. Тяжелый и холодный взгляд почти бесцветных глаз едва не вдавливал фигурку арестованного в землю.
Господин этот не был одним из генералов гвардейской артиллерии. Отнюдь. Мундир генерала-фельдцейхмейстера во всей империи мог носить лишь один человек. Тот, кому это звание было присвоено с младенчества и на всю жизнь. И бывший курсант военного училища Вацлав Перуцкий сообразил, кто стоит перед ним. И от кого только и зависит вся судьба его, его жизнь.
Знакомо ли вам страстное чувство последней надежды! А если неведомо, то не судите.
Рванувшись вперёд и тем испугав конвоиров, подхорунжий рухнул на колени. Задрав лицо – в страдальческой гримасе, залитое внезапными обильными слезами, Вацек закричал слова мольбы. Ради Христа, во имя милосердия, из жалости к его несчастной матери, во славу государя – всё, что пришло на помутневший ум…
Офицеры, вздрагивая, отводили глаза. Конвоиры, вместе с растерянным штабс-капитаном, не трогали несчастного и не знали, как подобает им себя вести…
Высокородный господин нехотя сделал пару шагов в направлении Вацлава. Несчастный обречённый, стоя на коленях, опустился ниже, и, выгнувшись изо всех сил, едва дотягиваясь подбородком, неловко уткнулся губами и лбом в начищенный генеральский сапог.
Генерал отшатнулся с брезгливою миной… Произнёс: «Поди кинжалом в спину безоружного вы били смелее. Теперь попробуйте хоть умереть не законченным трусом». И такое холодное презрение услышал бывший подхорунжий в сказанном…
Вот тогда он, рванувшись ещё раз, вскочил на ноги. И плюнул. И попал. И тут же конвоиры навалились, схватили, потащили назад, а он плюнул ещё раз! А потом проклинал всех и вся, пока тащили его на помост, рвался из последних сил, пока дюжий солдатик-палач не накинул верёвку ему на шею… Потом послышалась отрывистая команда и последовавший вслед за нею резкий звук…