Волот - стр. 22
И я сейчас нёсся к нему. Потому что без меня его убьют.
Никакой Миша не поможет, только я.
Еремей Васильевич Лют волк, конечно, сильный. Но не колдовал совсем. И защиты от колдовства не было. Но таких же бойцов много и не только в нашем племени, он другим брал. Лютостью. В бою неуправляемый, резал всё что под зубы и клыки попадалось, при этом рост, физическая сила, высокий болевой порок, неплохая регенерация. Нюх. Даже если колдун исчез, запах скрыл, Ерёма может обнаружить всё равно. То есть спрятаться от такого сложно, не каждый Скрытый способен.
Беда в том, что оборачиваясь, не чувствовал лидера. Не слышал приказов. Для таких отморозков и создан Злыдень. Злыдень наш пока не понял что к чему… Не собирал свою мелкую стаю головорезов. А вообще-то по природе только Злыдня Лют будет чувствовать.
А как бы я хотел, чтобы наше племя приобрело такую группу убийц. Это непростые волки, отряд особого назначения, который бы очищал наши земли от всякой гадости, по типу зайцев. Потому что был в истории такой пример, когда Злыдень со своей шайкой бегал по землям Леса и людским поселениям, между прочим тоже, и беспредельничал. Слава у такой стаи сомнительная, но… Всегда есть «но», как и в истории, когда Дрёма убил Догоду. Пользы от Злыдня и компании для волков слишком много, чтобы мы выли о горе других племён.
Поэтому Злыдень и Лют уже в связке. Не встречались раньше, теперь с каждым часом всё сильнее чувствовали цепь, в которую, как звенья, встали. И Лют не бросит Василия в беде, ценой собственной жизни вытащит пацана. Потому что уже с вожаком, хотя толком ни один, ни второй не поняли что произошло…
Она лизнула меня, я всполошился, на кресле подпрыгнул. Глянул на волчицу через плечо и тут же получил языком влажное подлизывание по глазу и брови.
— Золотце, — рассмеялся я, чувствуя, как слетает со всего тела дичайшее напряжение, словно пыль со шкафа. С лёгкостью. — Всё, не переживаю!
Она не сразу успокоилась, лизнула ещё разок уже ухо. От этого меня лёгкая дрожь обуяла, к члену кровь подступила.
— Обернись, Жу-Жу, — жалобно попросил я, закинув руку назад, запустил пальцы в её мохнатую холку, погладил свою пару. — Как бы клёво было, ты бы обернулась голой девушкой. Грудастой, губастой. Я бы достал своего малого друга, и ты бы его в рот взяла прямо на ходу, оттопыривая попку вверх. У меня одна рука свободна, — показал ей свою пятерню. — Я бы по спинке тебя поласкал, пока ты отсасываешь. Сладко так причмокиваешь. Эх, Жанна! Давай? Ты девственница? Если да, тогда от тебя таких подвигов ждать не стоит, конечно, — я грустно вздохнул, усаживаясь удобнее, чтобы член не зажимало юбкой. — Но помечтать же можно, как моё золотце по самые гланды заглатывает.