Вольные хлеба - стр. 34
– И вы возьмётесь переводить эту книгу, – сказал он утвердительно.
– Да.
– Но вы понимаете – я, конечно, постараюсь, но книжка может не попасть в план, или попасть через год, два, а то и три!
– Какое это имеет значение!
Рукопись книги я получила быстро. В письме Ганна писала, что очень хотела бы включить в книгу биографическую поэму в тысячу с лишним строк. И я с головой ушла в эту работу. Переводы отсылала Ганне, исправляла замечания, и уже авторизованные относила Николаю Николаевичу. Он читал их внимательно, и глаза его, в старческих морщинках, лучились.
Самым главным, самым трудным был перевод поэмы.
Друзья говорили:
– Только ты можешь без договора тащить такую огромную работу!
А однажды Николай Николаевич встал из-за стола мне навстречу:
– Поздравляю! Книгу включили в план. В вашем переводе.
Я была на седьмом небе. Обнять его я постеснялась, но он понял и так, что я на седьмом небе от счастья.
Переводила каждую свободную минуту – в автобусе, в метро, на переменках. Сократила до самого минимума выход в город, и лампа моя светила до глубокой ночи.
С моей патологической, как говорила моя мама, общительностью, все Высшие курсы знали, что я перевожу для «Советского писателя» книгу стихов Ганы Светличной.
4. Машина
Начиналась зима, когда приехал брат воплощать свою мечту о машине.
Мама сняла ему по доверенности все деньги с моей книжки, сумма по тем временам была внушительная, больше четырёх тысяч рублей. Отдавала я их с лёгким сердцем, к деньгам всегда относилась спокойно. Потребности у меня были умеренны, и деньги, что я собирала на вольные хлеба, только последний год лежали на книжке.
Все вокруг знали, что я собираю деньги. Боюсь, даже знали, сколько мне удалось собрать. Одна приятельница меняла квартиру с доплатой, вернула, как и обещала, через год. Вторая покупала мебель, вернула, как и обещала, через два.
Моя сослуживица попросила взаймы, ей надо было поехать в Минск, к сестре на свадьбу. Деньги у меня в то время были в новеньком гарнитуре подруги.