Волки - стр. 5
– Ты что?! Ты что?! – заголосила Веста.
– А это что на руках?! – тоже на повышенных тонах заполошил он.
– Да это же мехенди, дурак! Белая горячка что ли?
Да, это руки, это у неё обычные руки. И рисунки витиеватые и стильные. Петя решил про себя две вещи: ничего плохого не говорить про эти педальные мехенди и ни словом не упоминать про волка. Потому что он был в дурке – честно косил от армии в 90-е во время Чеченской войны, как и многие его друзья – и обратно туда, но уже по диагнозу настоящему, он не хотел.
– Клёвая прическа! – примирительно сказал мужчина и привычно потянулся к грудям женщины.
– Никакого секса, ты пил и целовался с какой-то блядью!
Он обнял и поцеловал куда-то в область ухо-горла-носа, а потом и в пупок попытался попасть, ведь чем пупок хуже уха? Он любил плоский животик Весты, её упругие ягодицы, длинные ноги… но разве можно расчленять любимую женщину? Ведь так можно найти душу или не найти или найти что-то другое, короче эта какая-то мрачная диалектика. Петя вдыхал, мял, целовал, лизал и покусывал – никогда не надо слушать, что говорит барышня. Надо делать.
– Курила траву, – безошибочно определил Петя, он лет восемь как бросил и склонял к этому всех курильщиков. – Мехенди!
Они засмеялись и долго хохотали ни о чем и так же ни о чем обнимались и целовались… Седых не знал, что эта ночь по итогам не будет такой фееричной, как она казалась сейчас. Тучи над его головой уже сгустились, скоро грянет гром…
Утром Петя проснулся от недоброго звука журчащей воды. С кислой физиономией он поплёлся в ванную и застал там любимую, красящую волосы. Веста меняла цвет и длину волос довольно часто и бескомпромиссно. Никакого сожаления по поводу прошлого своего образа она никогда не испытывала. Всегда двигалась только вперёд, чего иногда не хватало Седых, который любил посидеть на берегу озера и подождать, не принимая никаких решений при назревающем выборе – авось труп врага проплывет мимо, или дело само собой разрешится. А ещё Веста умная – её не нужно было просить выйти, чтобы любовничек смог облегчиться. А ещё она в меру стервозная, потому пнула коленом аккурат по попе Седых, а ведь можно было аккуратно шлёпнуть ладонью. Исторгнув лишнюю жидкость Петя понял, что сильно обезвожен и метнулся к холодильнику. Ничего не бывает вкуснее, чем минералочка с утра! Жить стало чуток лучше, но ни на йоту не веселей.
– Зачем красишься? – спросил он, оторвавшись от бутыли.
– Сегодня же у тебя концерт!
Не в первый раз рокер забывает о концерте. И не в последний. Вид полуобнаженной прелестницы возымел действие, Петя оставил бутылку, развернул к себе Весту (так Иванушка в сказке всегда разворачивал избушку… впрочем, аллюзия дурацкая) и хорошенько зафиксировал её ягодицы, язык его вторгся в губы, а меняющая цвет своих волос зазноба не осталась в долгу. Что-то западало по ванной, не иначе всякие пузырьки и флакончики, назначения которых Седых никогда не понимал. Вон у него есть бритвенный станок, пенка и гель после бритья, и шампунь и это всё, ну ещё скраб для лица и всё, ну ещё крем для тулова и вот теперь окончательно всё, не считая, конечно, гигиенической помады от мороза (да, и настоящий рокер может пользоваться такой, ведь на Урале зимы суровые и от них губы трескаются, да и вся морда-лица скукоживается)… вот теперь окончательно всё, ведь пемза для обработки мозолей и натоптышей была общая. А у Весты имелось бутыленций сто и все для каких-то косметических целей. А ведь достаточно чуть приспустить полотенце – и мужик ваш со всеми потрохами!