Волки на переломе зимы - стр. 7
– Это я понимаю, – заметил он. – Вот только у нас нет сборника инструкций, где было бы сказано, когда начинать бояться.
Она снова промолчала.
– И когда же ты решилась?
– Почти сразу же, – ответила она. – Я просто не могла устоять. Уговаривать себя, что необходимо все обдумать, взвесить должным образом, было просто бессмысленно. – Ее голос и выражение лица сделались теплее. Это была Лаура, его Лаура. – Я хотела этого и сказала Феликсу, сказала Тибо. – Он разглядывал ее, успешно справившись с порывом снова утащить в кровать. Кожа Лауры выглядела упругой, юной, и, хотя она никогда не производила впечатления увядающей, она сделалась намного краше. Глядя на ее губы, он с трудом преодолевал искушение поцеловать их.
– Я пошла на кладбище, – продолжала она. – Поговорила с отцом. – Говоря это, она смотрела в стороны, видимо, ей было нелегко сказать все это. – Ну… мысленно говорила с отцом, – добавила она. – Знаешь, они все там лежат, сестра, мать, отец. Я говорила с ними. Рассказала им все. Но решение я приняла еще до того, как уехала из Нидек-Пойнта. Я знала, что приду именно к этому.
– А я все время был уверен, что ты откажешься, скажешь «нет».
– Почему? – ласково спросила она. – С чего вдруг ты так решил?
– Сам не знаю, – ответил он. – Потому что ты так много потеряла и могла хотеть намного большего. Потому что ты потеряла детей и могла желать еще одного ребенка, не малыша-морфенкинда, каким бы он ни оказался, а простого ребенка. Или потому, что считал, что ты веришь в жизнь и думаешь, что жизнь сама по себе стоит того, от чего мы ради нее отказываемся.
– Стоит того, чтобы ради нее умереть? – спросила она.
Теперь уже он промолчал.
– Ты говоришь так, будто сожалеешь, – сказала она. – Но мне кажется, что этому суждено было случиться.
– Я совершенно не сожалею, – ответил он. – Не знаю, что я чувствую, но я без труда представлял себе, как ты говоришь «нет». Я представлял себе, что ты захочешь завести новую семью, мужа, любовника и детей.
– Ройбен, до тебя никак не доходит… и, похоже, не дойдет… это же значит, что мы не умрем. – Она сказала это без всякого драматизма, но ее слова сильно задели его за живое; он знал, что это правда.
– Вся моя семья мертва, – негромко и словно бы брюзгливо сказала она. – Вся семья! Мой отец, моя мать; да, они ушли в свое положенное время, но мою сестру убили грабители, напавшие на винный магазин, моих детей не стало… они погибли нелепо и ужасно. О, я никогда не говорила тебе этого, да и сейчас не следовало бы. Терпеть не могу, когда люди хвастают своими страданиями и своими потерями. – Ее лицо вдруг напряглось. А потом его выражение сделалось отсутствующим, как будто она вернулась в давнюю нестерпимую боль.