Волки на переломе зимы - стр. 67
Марчент повернула голову к нему, а за нею и Лиза. Потом Марчент вскинула руки, потянулась к нему и в следующую секунду исчезла.
Ройбен почувствовал прикосновение, прикосновение ее ладоней к своим предплечьям, а затем щекотное прикосновение ее волос и губ, а потом все кончилось, совсем кончилось. Огонь в камине взметнулся, пламя загудело, как будто подхваченное порывом ветра. Бумаги на столе зашуршали, и все стихло.
– О, боже! – чуть не плача, воскликнул Ройбен. – Ну, конечно, вы же не видели ее!.. – Он заметно заикался. – Она была здесь, сидела на подоконнике. О, боже! – Он почувствовал, что его глаза заполнились слезами, а дыхание вновь перехватило.
Молчание.
Он поднял голову.
Лиза стояла на том же месте, перед честерфильдовским диванчиком, и на ее лице с тонкими чертами играла та же холодная улыбка, которую он видел сегодня днем. Со своими гладко причесанными и собранными в тугой пучок волосами, в черном шелковом платье, целомудренно спускавшемся до самых лодыжек, она казалась одновременно и старой, и юной.
– Конечно, я ее видела, – сказала она.
От этих слов Ройбена прошиб пот. Он почувствовал, как струйки поползли по груди.
А она шагнула к нему, продолжая говорить с искренне заботливой интонацией:
– Я увидела ее, как только вошла, – сообщила она с высокомерным или, может быть, слегка покровительственным выражением лица.
– Но вы же протянули руку прямо сквозь нее, как будто ее там не было, – сказал Ройбен; по его щекам сбегали слезы. – Как вы могли так поступать с нею?
– А что мне оставалось делать? – удивилась женщина и вздохнула, явно пытаясь смягчить свой тон. – Она же не знает, что умерла! Я говорила ей, но она не поверила! Неужели я должна обращаться с нею как с живым человеком? Это ей не поможет!
Ройбен снова остолбенел.
– Погодите-погодите… Что значит: не знает, что умерла?
– Она не знает, – повторила женщина, чуть заметно пожав плечами.
– Это… это же ужасно… – пробормотал Ройбен. – Не могу поверить, чтобы кто-то мог не знать, что умер. Не могу…
Лиза подняла руку и мягко, но решительно подтолкнула Ройбена к креслу.
– Присядьте, – посоветовала она. – А я принесу вам кофе, раз уж вы проснулись и ложиться снова в постель нет никакого смысла.
– Пожалуйста, оставьте меня, – почти выкрикнул Ройбен. У него вдруг страшно разболелась голова.
Он посмотрел в глаза Лизы. Что-то в ней было не так, сильно не так, вот только он не мог понять, что именно.
Что-то смущало его в ее уверенных движениях, ее странные манеры казались столь же пугающими, как и видение плачущей Марчент, рассерженной Марчент, исчезновение Марчент.