Волки на переломе зимы - стр. 25
– Феликс, я вас люблю, – заявил он. Сказал без какой-либо аффектации в голосе или во взгляде, но с глубоким и благотворным убеждением, убеждением в том, что его поняли и что слов больше, пожалуй что, не нужно.
Встретившись взглядами, они действительно завершили этот разговор без слов.
Поднялись по ступеням.
Маргон и Стюарт, сидя за обеденным столом, продолжали свои занятия. Стюарт пытался убедить собеседника в глупости и никчемности ритуалов, а Маргон довольно вяло возражал, что Стюарт, дескать, нарочно строит из себя зануду, как будто спорит с матерью или учителем из своей прежней школы. Стюарт ехидно посмеивался, а Маргон сдержанно улыбался.
В зал вошел Сергей, русоволосый великан с сияющими голубыми глазами. Его одежда промокла под дождем, он с ног до головы был обляпан мокрой глиной, в волосах застряла лиственная труха. Он весь лучился здоровьем, но при этом казался слегка ошарашенным. Они с Феликсом молча переглянулись, а у Ройбена по всему телу пробежала странная дрожь. Сергей пришел с охоты, Сергей этой ночью был Человеком-волком, в нем сейчас кипела кровь. И это знала кровь и Ройбена, и Феликса. Стюарт тоже это почувствовал; он взглянул на вошедшего и с восторгом, и, похоже, с обидой и снова повернулся к Маргону.
Ну, а Маргон и Феликс просто вернулись к своим делам.
Сергей прошествовал в кухню.
А Ройбен взял ноутбук и пристроился у огня, чтобы хоть немного разобраться в христианских и языческих обычаях, связанных с солнцеворотом, и, возможно, начать статью для «Обсервера». Билли, главный редактор, звонила ему чуть ли не через день. Она требовала от него материалов. По ее словам, их ждали читатели. А ему хотелось проникнуться на подступах к Рождеству разными подходами, как позитивными, так и негативными, попытаться понять, почему мы так не уверены и в одном, и в другом, почему в Рождество старинные традиции подчас волнуют нас ничуть не меньше, чем денежные траты и походы по магазинам, и, чем черт ни шутит, отыскать путь для того, чтобы освежить и оживить у людей восприятие Рождества. Его радовало, что в голову стало приходить что-то, не связанное со старыми циничными шаблонами.
Тут он сообразил кое-что еще. Он понял, что пытается найти способ передать то, что стало ему только что известно, и не выдать при этом тайну того, как это случилось, и каким образом самопознание так резко изменило его самого.
– Так оно теперь и будет, – чуть слышно прошептал он. – Да, я буду стремиться открыть то, что мне известно, но меня все время что-то будет сдерживать. – Но, даже несмотря на это, он хотел чем-то занять себя. Рождественские традиции, дух Рождества, отзвуки Солнцеворота…