Волк среди волков - стр. 154
– Пейте! До дна! – и выстрелил. Закричали не только женщины. Будь Штудман один, он мог бы отважиться на борьбу с незнакомцем, но забота о растерявшихся слугах, о репутации гостиницы требовала осмотрительности.
Он обернулся, сказал спокойно:
– Что ж, пейте! – Поглядел с подбадривающей улыбкой в испуганные лица слуг и выпил сам.
Коньяк в бокале для шампанского – потребуется несколько очень больших глотков. Штудман быстро осушил свой бокал, но он слышал, как другие за его спиной давились и фыркали.
– Пить до дна! – задиристо приказал незнакомец. – Кто не выпьет, будет расстрелян.
Штудман не решался обернуться, ему нельзя было отвести глаза от незнакомца; он все надеялся, что тот на мгновение отвлечется и тогда можно будет отобрать у него оружие.
– Вы стреляли в потолок, – сказал он вежливо. – Благодарю за осторожность. Могу я теперь узнать, зачем вам нужно поить нас допьяна?
– Для меня важно не пристрелить вас, хоть и это было бы мне нипочем. Для меня важно, чтобы вы напились. Никто не уйдет живым из комнаты, пока здесь не будет выпито все до капли. Кельнер, налейте теперь шампанское!
– Прекрасно, – сказал Штудман, которому важно было поддерживать разговор. – Это я уже себе уяснил. Мне только интересно было бы узнать, почему мы должны напиться?
– Потому что я хочу позабавиться. Пейте!
Чья-то рука сунула в руку Штудмана через его плечо бокал с шампанским. Он выпил, затем сказал:
– Значит, потому, что это вам в забаву. – И с напускным равнодушием: – Полагаю, вам известно, что вы душевнобольной?
– Я уже шесть лет, как под опекой и посажен на цепь, – сказал так же равнодушно гость. – Кельнер, теперь опять… ну, скажем, по полстакана коньяку. – И словно в пояснение: – Я не хочу слишком торопиться, удовольствие надо растянуть. – И опять равнодушное пояснение: – На фронте я не мог выносить стрельбу, все стреляли только в меня. С тех пор стреляю я один. Пейте!
Штудман выпил. Он почувствовал, как алкоголь легким туманом затянул его мозг. Уголком глаза, не поворачивая головы, он видел, как коридорный Зюскинд проскользнул в другой конец комнаты, крадется к двери в ванную. Но барон тоже это увидел.
– К сожалению, заперто, – сказал он с улыбкой, и Зюскинд, огорченно пожав плечами, снова исчез из поля зрения своего шефа.
Потом Штудман услышал, как одна из женщин тихо взвизгнула за его спиной и как зашушукались мужчины. «Осторожно, старший лейтенант! Осторожно!» прозвучало в нем, и в голове у него опять прояснилось.
– Понимаю, – сказал он. – Но как же мы удостоились чести пить с вами здесь, в отеле, когда вы содержитесь в учреждении закрытого типа?