Волк среди волков - стр. 150
– Все в порядке, Зюскинд, – сказал Штудман и захлопнул Готский альманах.
Зюскинд сомнительно покачал головой.
– Не знаю, – сказал он. – Странный господин.
– Чем же странный? Думаете, аферист? Лишь бы платил, остальное нам безразлично, Зюскинд.
– Аферист? Ни-ни! Мне думается, он свихнулся.
– Свихнулся? – повторил Штудман, недовольный тем, что у Зюскинда создалось то же впечатление, что и у него самого. – Вздор, Зюскинд! Может быть, немножко нервный. Или подвыпил.
– Нервный? Подвыпил? Ни-ни. Свихнулся…
– Но почему вы думаете, Зюскинд? Или он как-нибудь странно вел себя там наверху?..
– Ничуть! – с готовностью признал Зюскинд. – Что он кривляется и строит рожи, так это еще ничего не значит. Иные воображают, что это придает им больше весу в наших глазах.
– А что же?..
– Чувствуется что-то такое, господин директор. Вот как полгода назад, когда у нас трикотажник повесился, в сорок третьем номере, тогда у меня тоже было какое-то чувство…
– Бросьте, Зюскинд! Будет вам труса праздновать!.. Ну, мне пора. Держите меня в курсе и присматривайте все-таки за господином…
Выдался очень трудный для Штудмана день. Новый курс доллара потребовал не только перерасчета всех расценок, нет, приходилось наново калькулировать весь бюджет. На заседании в директорском кабинете Штудман сидел как на угольях. С нескончаемой обстоятельностью главный директор Фогель разъяснял, что нужно-де хорошенько взвесить, не следует ли, в предвидении дальнейшего повышения доллара, сделать некоторую накидку к сегодняшнему курсу во избежание полного краха.
– Мы должны сохранить реальные ценности, господа! Реальные ценности! И он разъяснил, что за текущий год наш запас, к примеру сказать, жидкого мыла, упал с семнадцати центнеров до нуль, запятая, пять.
Невзирая не неодобрительные взгляды своего патрона, Штудман снова и снова выбегал в вестибюль. После четырех наплыв приезжих очень усилился, служащих в приемной конторе рвали на части, и поток вновь прибывающих наталкивался на тех, кто внезапно надумал уехать.
Штудман только бегло кивнул, когда Зюскинд шепнул ему, что господин из тридцать седьмого изволил принять ванну, потом лег в кровать и спросил бутылку коньяку и бутылку шампанского.
«Значит, все-таки пьяница, – подумал Штудман, разрываясь в тысячах забот. – Когда начнет буянить, я к нему пришлю нашего врача, пусть даст ему снотворного».
И он заспешил дальше.
Штудман только что опять улизнул из директорского кабинета, где главный директор Фогель доказывал, что большой запас яиц несет гостиницам разорение.
– Однако при настоящих обстоятельствах необходимо хорошенько взвесить, не следует ли все-таки держать известный запас… ввиду того, что подвоз свежих яиц… а к сожалению, также и яйца из холодильников…