Волк среди волков - стр. 126
– Так я и думала! – возмутилась фрау Пагель, и опять она жестко стучит костяшками пальцев по столу, выбивая деревянную дробь. Потом спокойнее: – К сожалению, я вынуждена тебе напомнить, Вольфганг, что ты уже сотни раз просил меня хоть один-единственный раз сделать по-твоему. И когда я делала, ничего хорошего не получалось…
– Мама, ты же не станешь приравнивать этот случай к каким-то детским пустякам!
– Милый мальчик, когда ты чего-нибудь хотел, все остальное всегда представлялось тебе пустяком. А на этот раз я уже потому ни в коем случае не уступлю, что мои старания и хлопоты опять сведут тебя с твоей девицей. Радуйся, что ты от нее избавился, не связывайся с ней опять из-за какого-то недоразумения в полиции или из-за глупых квартирных сплетен.
Тут она метнула острый взгляд в Минну, которая по-прежнему, желтая, сухая и неподвижная, стояла в дверях, на своем обычном месте.
– Сегодня ты окончательно от нее избавился, ты отказался от этой смехотворной женитьбы. Ты вернулся ко мне, и я приняла тебя, ни о чем не спросив, ничем не попрекнув. И чтоб я теперь спокойно смотрела… мало того, помогала тебе опять сойтись с этой девицей? Нет, Вольфганг, ни за что!
Она сидит прямая, костлявая. Смотрит на него горящими глазами. Ни тени колебания – ее решение твердо, как сталь. Неужели она была когда-то легкой и крылатой? Смеялась, знала любовь к мужчине? Мимо! Мимо! Отец пренебрегал ее советами, но это ее никогда не смущало, она шла своим путем – так неужели вдруг подчиниться сыну? Сделать что-то такое, что сама она считает неправильным? Ни за что!
Вольфганг смотрит на нее. У него сейчас (впрочем, так же, как и у матери) нижняя челюсть немного выдвинута вперед, глаза сверкают, он спрашивает очень кротко:
– Как ты сказала, мама? Я сегодня окончательно избавился от Петера?
Она досадливо махнула рукой.
– Не говори ничего. Я не требую никаких объяснений. Ты здесь, этого довольно.
А он чуть ли не еще смиреннее:
– Я отказался от смехотворной женитьбы?
Фрау Пагель насторожилась, словно почуяв опасность, но не стала осмотрительней, она стала только напористей.
– Когда жених не является в бюро регистрировать брак, – говорит она, – это только так и можно понять.
– Мама, – приступает Вольфганг, подсев к столу с другой стороны и всем туловищем наклонясь над столом, – тебя, я вижу, осведомляют о каждом моем шаге. Значит, тебе известно, что и невеста тоже не явилась.
На улице совсем стемнело. Первый порыв ветра со свистом проносится в ветвях деревьев, несколько желтых листиков, крутясь, влетают в окно. В дверях неподвижно стоит костлявая служанка Минна, забытая и матерью, и сыном. Вдруг вспыхивает бледно-желтый свет, из мрака выплывают напряженные белые лица и снова погружаются в еще более глубокий мрак. Долгим раскатом грохочет пока еще отдаленный гром.