Волк равнин. Повелители стрел - стр. 121
Тэмучжин заставил себя прекратить бессмысленное продвижение. Сначала он не мог думать ни о чем, кроме темноты и безопасности, как преследуемое животное. Будучи сыном своего отца, он сознавал, что шорох выдаст его, если он не остановится. Эта часть его «я» наблюдала за ним с холодным презрением и приказывала взять себя в руки. Голос Толуя заставил его замереть, и Тэмучжин закрыл глаза, почувствовав странное облегчение. Он сделал для своего спасения все, что мог.
– Спрятался, – ужасающе близко послышался голос Толуя.
Видимо, воины вернулись по своим следам, как только потеряли его.
Дикая боль в груди пронзила Тэмучжина, и он зажал руками рот, чтобы даже случайный крик не выдал его. Он сосредоточился, представив отца в юрте, снова увидев, как того покидает жизнь.
– Мы знаем, ты слышишь нас, Тэмучжин, – тяжело дыша, крикнул Толуй.
Он пробежал слишком много, но был крепок и здоров и быстро восстанавливал силы.
Тэмучжин лежал, прижавшись щекой к прошлогодним листьям, вдыхая их прелый запах. Он понимал, что в темноте сможет ускользнуть от них, но до заката еще далеко, а как переждать день, он не знал. Тэмучжин ненавидел преследующих его людей, ненавидел так страстно, что, казалось, они вот-вот почувствуют исходящую от него ненависть.
– Где твой братец Бектер? – снова крикнул Толуй. – Нам нужны только вы двое!
Тут Тэмучжин услышал, как совсем другим тоном Толуй прошептал Басану:
– Он залег где-то рядом. Обыщи тут все и кликни меня, когда найдешь.
Этот жесткий голос придал Тэмучжину уверенности, и он взмолился Отцу-небу, чтобы оно поразило этого человека, сожгло его, ударом молнии разорвало на части, как некогда у него на глазах молнией разбило дерево. Отец-небо молчал, а может, вообще ничего не слышал, но мысль о кровавой мести снова распалила в сердце Тэмучжина ярость.
Дыхание юноши выровнялось, но сердце по-прежнему колотилось, и он едва сдерживался, чтобы не шевельнуться или не задышать шумно, полной грудью. Он слышал поблизости шаги, шорох листьев и треск ломающихся кустов. В окружавших его ветвях был просвет, и Тэмучжин уставился на него, глядя на движущиеся тени. К своему ужасу, он увидел в просвете сапог, а затем свет загородило чье-то лицо. Оскалившись, словно дикие псы, Тэмучжин и Басан, казалось, вечность смотрели друг на друга, но затем воин исчез.
– Я не вижу его, – крикнул Басан, уходя прочь.
На глазах Тэмучжина выступили слезы, в ушах стучала кровь. Все раны его изможденного тела, полученные во время мучительной погони, давали о себе знать. Он вспомнил, что Басан был верен Есугэю, и от нахлынувшего облегчения чуть не лишился сознания.