Волк-одиночка - стр. 15

– И что я там скажу?

– Что тебя каток с дорогой перепутал. Или что с Земли свалился, потому что она круглая и мокрая. В общем, соври что-нибудь. Хотя можешь и правду сказать. Но учти – это чревато. Рискуешь больше не выйти на работу – жена не пустит.

– А синяки?

– Что синяки? Синяки при тебе останутся, кому они, нахрен, нужны.

– Я не про то. Дома же перепугаются до смерти.

– Послушай, Ян, – попытался вразумить я его. – Они испугаются синяков. Но это ненадолго – через пару часов привыкнут. А вот если ты на неделю зависнешь у меня, то их испуг будет длиться ровно неделю. Овчинка выделки, сам понимаешь, не стоит.

Литовец был не совсем согласен со мной, а может, даже совсем не согласен, это я по глазам видел. Но мое медоточивое красноречие, как Ниагара, способно убедить кого угодно. И Ян не устоял. Он тяжело вздохнул, подержался за щеку, проверяя – на месте ли, нет, – и промямлил с видом приговоренного:

– Наверное, ты прав. Все-таки баба. Ревнует и все такое. Поди, объясни ей. Хорошо, я поеду. Только чуть в себя приду. Но с этими гадами надо что-то делать, а то ведь они половину таксопарка замордуют.

– Запросто, – согласно кивнул я. – Какие у тебя по этому поводу будут предложения?

– Какие, на хрен, предложения? – удивился Ян. Вот так всегда: языком трепать – все мастера, и каждый норовит обругать окружающее. А как дело доходит до программы действий, оказывается, что ее-то и нету. Больше того – девяносто процентов о таком понятии вообще в первый раз в жизни слышит.

– Но ведь делать что-то надо, я прав? – поинтересовался я.

– Ну… Наверное, – протянул Ян. – Я в этой области не силен. Обычно ты общественность на уши ставил из-за своей активности, тебе и карты в руки.

Я крякнул и покраснел от незаслуженной похвалы. Оно, конечно, бывало всякое, в том числе и такое, о чем Ян толкует. Только в тех заварушках, хипешах и разборках разных масштабов Литовец был ничуть не менее активен, чем я.

– Ты, Ян, не дело говоришь, а чушь порешь, – сказал я наконец. – Если пожелаешь, могу даже объяснить, почему.

– Ну, объясни, – кивнул он. – Пожелаю.

– Пожалуйста, – я тоже кивнул. – Чушь – потому что это дело больше ваше – твое, Генахи, других – чем мое. Я через полторы недели уже не буду занимать место в вашем плотном дружеском строю. Тебе Макарец не сообщал? Меня увольняют.

– Ну и что? – озадаченно проговорил Ян. – За полторы недели всякое может случиться. Где гарантия, что и ты под их пресс не попадешь? Всякое может быть.

– Может, – не стал возражать я. – Только из этого правила есть целая куча исключений, которые это правило подтверждают. К примеру, я не буду болтаться по городу на машине эту неделю. Просто поставлю ее под своими окнами, а сам буду лежать вот на этой шконке и плевать в потолок. Согласись, что при таком раскладе эти шлимазлы вряд ли до меня доберутся.