Волхв, сын Славена. Славянская сага - стр. 56
А вот то, что ответить ей там, куда они двигались, придется, в том не было сомнения.
Вскоре она убедилась, что не только все ее и особенно темные дела, но и помыслы были ведомы богине, а она-то надеялась, что ни одна живая душа о них ничего не знает. Она злилась на старуху за то, что та ее ни о чем не предупредила.
– Глупости, она тебя упреждала, – усмехнулась незнакомка, во взгляде ее сквозила ярость, – но разве в гордыне своей ты слышала кого-то? Ты и остановиться не могла, одуматься не хотела, но я тебя остановила навсегда, потому что ты -чернавка, на своего сына замахнулась. Тебе кажется, что вы несокрушимы, но позову великанов, они и горы разрушат, а уж с людишками справиться мы сможем и сами.
Она повернулась к своей пленнице, лицезреть мука ей доставляло удовольствие.
Варвара понимала, что не может просить ее о пощаде, будет только хуже, все, что могла, она уже сотворила.
– Ты права в этом, – согласилась та.
Варвара вздрогнула, она еще не привыкла к тому, что все ее помыслы угадываются в один миг.
Как много изменилось в мире с той минуты, когда невидимая стрела пронзила ее грудь.
№№№№№№№№
Первым мертвое тело увидел Дубыня. Он поспешил к несчастной, даже не скрывая своей радости. Но он боялся, что она не умерла, а только чувств лишилась. Вот этого ему вовсе не хотелось. Но едва приблизившись, он заметил, что она мертвее мертвого, рука ее была не просто холодной, но каменной.
Через какой-то срок, узнав о происшествии, появился князь. Он не разделял радости Дубыни, он понимал, что смерть этой бабы как-то связана с матушкой и с ним самим, даже догадывался, как это могло произойти, а когда пригляделся и увидел стрелу, то понял, что все неотвратимо.
Но он был уверен, что ее не стоило убивать на глазах у всех. Большинство служанок и всех, кто был поблизости, не скрывали страха, переходящего в ужас.
Теперь им казалось, что приближаясь к красавцу-князю, они к смерти своей близятся.
– Ну что стоишь будто истукан, – прохрипел он, набросившись на Дубыню, -убери ее тело с глаз долой, сколько они могут верещать да глазеть на нее, и погребальный костер готовь.
Будто опомнившись, воевода побежал исполнять княжеское приказание, шепча при этом какие-то странные слова, и обращаясь сразу и к Велесу и к Перуну и к Яриле. Он всегда был шустрым, хотел, чтобы на помощь ему пришли все боги разом.
Он чувствовал себя свободным, и это радовало его, хотя вроде смерти в глаза заглянул…
– Мы свободны оба, – задумчиво произнес он, глядя, как служанки, не скрывая ужаса, готовят его жену к погребальному костру.