Волхв - стр. 14
– Алисон, ты мне нравишься.
– И ты мне, наверное. У тебя красивые губы. Для пижона.
– Ни разу не был знаком с девушкой из Австралии.
– Англик ты мой.
Осталась гореть лишь тусклая лампа, и парочки, доведенные до нужного градуса, как обычно бывает, расположились где придется, в том числе и на полу. Выпивон вступил в заключительную стадию. Мегги куда-то пропала, Чарли дрых в спальне. Мы танцевали, все теснее прижимаясь друг к другу. Я поцеловал ее волосы, потом шею; она сжала мне руку и придвинулась еще ближе.
– Пошли наверх?
– Ты иди. Я приду через минуту.
Она выскользнула из моих объятий, и я пошел к себе. Через десять минут она появилась. Хитровато улыбаясь, стояла в дверях, в белом, худенькая, невинная, продажная, грубая, нежная, бывалая, неопытная.
Она вошла, я захлопнул дверь, мы начали целоваться – минуту, две, в полной темноте, не отходя от порога. Послышались шаги, двойной требовательный стук. Алисон зажала мне рот ладонью. Снова двойной стук, снова. Тишина, сердце. Удаляющиеся шаги.
– Иди ко мне, – сказала она. – Иди, иди.
4
Проснулся я поздно. Она еще спала, выставив голую коричневую спину. Я приготовил кофе и принес в спальню, где меня встретил прямой холодный взгляд из-за края покрывала. Я улыбнулся – безрезультатно. Вдруг она отвернулась и натянула покрывало на голову. Усевшись поближе, я принялся неуклюже допытываться, в чем дело, но покрывало не поддавалось; наконец мне надоели эти похлопывания и увещевания, и я решил выпить кофе. Скоро она села, попросила закурить. И рубаху, какую не жалко. Смотреть на меня она избегала. Натянула рубашку, сходила в ванную и снова залезла в постель, отмахнувшись от меня движением головы. Я сел в ногах и стал наблюдать, как она пьет кофе.
– Чем я провинился?
– Знаешь, сколько мужчин у меня было за эти два месяца?
– Пятьдесят?
Она не улыбнулась.
– Если б пятьдесят, я не мучилась бы с выбором профессии.
– Хочешь еще кофе?
– Когда мы вчера познакомились, я уже через полчаса поняла: если лягу с тобой, значит, я точно развратная.
– Премного благодарен.
– У тебя такие подходцы…
– Какие?
– Как у дефлоратора-маньяка.
– Детский сад, да и только.
Молчание.
– Расклеилась я вчера, – сказала она. – Устала. – Окинула меня взглядом, покачала головой, закрыла глаза. – Извини. Ты клевый. Ты очень клевый в постели. Только дальше-то что?
– Меня это как-то не волнует.
– А меня волнует.
– Ничего страшного. Лишнее доказательство, что не надо выходить за этого типа.
– Мне двадцать три. А тебе?
– Двадцать пять.
– Разве ты не чувствуешь, как в тебе что-то схватывается? И уже никогда не изменится? Я чувствую. До скончания века буду австралийской раззявой.