Волчья хватка-3 - стр. 16

Он сделал паузу, будто торжествуя над сломленным противником, ждал сопротивления, благородно позволял вновь встать на ноги. Однако Ражный не знал, чем возразить, и оправдываться не захотел.

Боярин провоцировал его хоть на какие-нибудь действия.

– Нет, для Сыча не всё так худо обошлось. Ты вовремя ему атавизм вырвал. Аракс вроде в себя пришёл.

– Какой атавизм? – механически спросил Вячеслав.

– Титьку!.. И вместе с ней вырвал женское начало. Бродягу словно подменили!.. В Сергиевой обители некоторым инокам такие атавизмы ножом резали, без наркоза. Чтоб избавить от женственности… Слыхал, наверное, омуженкам с детства прижигали правую грудь. Чтоб возбудить мужественность. Араксам, наоборот, удаляли… В самом первом составе Засадного полка у половины их не было. Говорят, Ослаб лично отсекал, засапожником…

На том его лирическое отступление и закончилось. Сидел неподвижно, однако почудилось, заплясал вокруг, как кулачный боец.

– А тебе впору третью приживлять! Хоть бы капля женского, хоть бы намёк какой… Поэтому и любить не научился! Вылезла в тебе волчья порода. Отбился от стаи, в одиночку бредёшь, вотчинник… Так вот я волю Ослаба тебе привёз. Ты лишаешься вотчины, Ражный. Отныне и навсегда. Тем паче допустил её разор…

Вячеслав головой потряс, сгоняя цепенящее ощущение некой крайней несправедливости.

– Постой, дядька Воропай… Что-то я не понимаю. Сперва старец упёк меня в Сирое, мол, ярое сердце утратил. Теперь же, напротив, узрел излишества? Переборщил с мужеством, и это любить не позволяет?

– У аракса ярость ратная и любовная равновесны, – с давящей назидательностью проговорил Пересвет, чуть ли не в точности повторяя отцовские слова. – Ты не можешь любить Отечество своё, если не умеешь любить женщину. Не обучили тебя. Рвать шкуру с соперника наука хоть и родовая, да не хитрая. Любить научиться не просто… Отпраздновал Манораму с наречённой невестой, а что ей сказал?!

– Тогда я любил другую, – неожиданно для себя признался и почти повинился Ражный.

– Отрок! – зло восхитился боярин. – Несмышлёный послух! Одну, другую, третью… И давно счёт ведёшь?

– Она была первая!

– Да тебе подставили мирскую девку! Чтоб через неё войти в твою вотчину… А ты будто не узрел.

– Я любил Милю, – глухо подтвердил он, хотя чувствовал совершенную пустоту от упоминания её имени.

– В миру и живут по мирскому праву выбора: любил, разлюбил…

– Так сложились обстоятельства, – совсем уж неуместно заключил Ражный.

Пересвет его не услышал.

– Наши предки утвердили праздник Манорамы, – произнёс с мечтательным вздохом. – Сколько смысла вложили, сколько мудрости… Нашли способ, как возбуждать стихию чувств! К одной-единственной, наречённой. И выбирал не ты сам – родители. Чтоб от брака дух воинский не расточался, напротив, укреплялся в потомстве. Иначе бы от Засадного полка давно одни воспоминания остались…