Волчий мох - стр. 33
В тот же вечер Настя и Никита ушли из-под родительского крова к крестной.
Рыгор недели две отлеживался; его часто мутило, болела и кружилась голова, одолевала слабость. Одним словом, попало добре.
После поправки, Рыгор долго ещё не выходил на люди. Он знал, что будет всюду натыкаться на насмешливые ухмылки односельчан. Но особенно Рыгора злила появившаяся в деревне новая кличка – Пришибленный. Хотя многие мужики сами были такие, но вот так получить по маковке ещё никому из них не доводилось, и это просто бесило осрамившегося снохача. Не давали покоя и мысли об отместке. «Ничего, по чужим углам долго мыкаться не будут! – злобно думал Рыгор. – Припечёт – прибегут! Как пить дать прибегут… да ещё и на коленях просить будут, чтоб в хату пустил! Вот тогда и поглядим… За всё поквитаюсь! Прибегут!»
Деваться молодым и в самом деле было некуда, и они «прибежали». Прибежали к батьке, но не к Рыгору, а к Гришаку.
Гришак с гневным возмущением выслушал исповедь дочки и зятя. Негодовала вся семья Григория Чигиря. Известили о приключившейся беде и старшего брата Прохора, жившего вёрст за восемьдесят в каких-то Черемшицах. Прохор незамедлительно откликнулся на беду сестры и вскоре был у батьки. Гришак с сыновьями голову долго не ломали, а поднапряглись и начали заготавливать лес.
На сходе в Берёзовке Никита заявил об отделении от общей семьи. Сход с пониманием отнёсся к возникшему злополучию, и земельный надел молодой паре выделили в противоположной стороне от надела Рыгора.
Обуреваемый злобой, батька не пожелал выделить младшему сыну даже драных лаптей, а тот ничего и не требовал.
Зиму молодые прожили у Гришака, а уже к середине следующего лета с божьей помощью, а точнее, с помощью Настиных родных молодым удалось срубить избёнку – не ахти какую, зато свою. И срубили молодым хату в… Берёзовке. Настя сначала наотрез отказывалась жить в этой деревеньке, но земельный надел был там – пришлось смириться.
Хотя и тяжело было, но Настя несказанно радовалась и маленькой хатке, и собственному бедненькому хозяйству. Не всё ведь сразу! «Ничего, будем работать – разбогатеем!» – утешали себя молодые. И работали, спин не разгибали, а тут уже и старшенькому Ефимке десяток годков натикало – помощник растёт. Всё было как у людей добрых, да гром грянул нежданно – это даже и громом нельзя назвать, а целой грозовой полосой! Поначалу умер средний брат Насти Микола. Потом Господь прибрал к себе Гришака. А через полгода ещё одно страшное горе – помер Настин мужик Никита. Люди тогда непритворно сокрушались: «Всё для семьи без меры усердствовал. Вот в работе и надорвался…»