Волчий лог - стр. 13
Крыся согласно мяукнул, развалился на небольшом сиденье во весь свой рост, а я помыла кружку и подошла к Волчку.
– Ну что, иждивенец, идем?
Пес посмотрел на меня с неприкрытым удивлением.
– Что? Ты же не думал, что я тебя в доме оставлю?
Серый хвост нервно ударил по коврику.
– Ты мне тут пыль не поднимай, – строго прикрикнула я. – Давай, отрывай свой пушистый зад от пола – и вперед!
Пес неохотно поднялся и потрусил за мной к выходу.
Интересно, и почему это я почувствовала себя виноватой?
Выйдя во двор, огляделась по сторонам. Кругом лежали настоящие сугробы. Надо же, сколько снега навалило! В городе зима так не лютует.
– Ничего себе, снежок! – пробормотала вслух и поплотнее запахнула кофту. – Эй, ты чего?
Я удивленно посмотрела на Волчка. Пес успел обойти меня и теперь упорно подталкивал к двери.
– Зайти обратно?
Толчки стали активнее.
– Ладно, захожу. Сам тогда ищи себе место.
В ответ раздалось невнятное фырканье, и я ввалилась обратно в сени.
– Ну и питомцы, – проворчала, потирая озябшие руки. – Так и норовят покомандовать!
Ладно. Хватит бездельничать. Работу никто не отменял. А жаль.
Я снова уселась за ноут, но мысли бродили далеко от садовых инструментов, о которых нужно было писать. Вспомнился родной город, лица родителей, тихий голос бабушки.
Я провела рукой по лбу и попыталась сосредоточиться. Так. Отставить ностальгию. Не за то мне деньги платят.
Взгляд скользнул по экрану и задержался на логотипе садовой фирмы. Яркие краски, цветущие кустарники, горшки с рассадой – дизайнер постарался на совесть. Даже мне, далекой от садоводства, неожиданно захотелось чего-нибудь посадить. Правда, я тут же напомнила себе, что земледелец из меня тот еще и вернулась к написанию статьи. Первое предложение, второе… А дальше все пошло как по маслу.
Я так увлеклась, что оторвалась от ноута только глубокой ночью. Крыся давно уже дрых на облюбованной табуретке, на стене тихо тикали старые ходики, в оконном стекле отражался свет настольной лампы.
Я разогнула уставшую спину, зевнула и, поднявшись с табуретки, поплелась в спальню.
…Дверь не поддавалась. Я пыталась ее сдвинуть, но там, на той стороне, что-то мешало: то ли замок, то ли засов. В узкую щель проникал тонкий лучик света, он не рассеивал темноту, скорее, подчеркивал ее, и я ощутила, как тоскливо стало на сердце. Эта тишина, эта темнота, это давящее ощущение беды…
– Мама! – тихо позвала я.
– Мама! – уже громче крикнула в светлую полоску, застрявшую в двери. – Мамочка! Я здесь! Помоги, выпусти меня отсюда!
Голос утонул в окружающей тишине, увяз в ней, и мне показалось, что слова рассыпались пластмассовыми шариками и упали на цементные ступени – ненужные и неприкаянные. На лбу выступила испарина, ладони стали липкими и влажными, по спине тонкой струйкой побежал ледяной пот.