Волчий интерес - стр. 15
При одной только мысли об этом, зверь внутри скалится довольно и рычит. Ему нравится беззащитность добычи, он хочет поиграть… И я как никогда ранее близок к тому, чтоб выпустить его на волю…
Ни к чему хорошему это в прежние времена не приводило, и сейчас тоже не приведет…
Потому я делаю все, чтоб аристократочка не позволила зверю показать свое истинное нутро, то есть применяю весь многократно испытанный арсенал соблазнителя.
Женщины обычно всегда довольны тем, что я делаю с ними в постели. В свое время аристократки при дворе Анджеера научили грубого простолюдина использовать свою силу во благо, показали, что такое изысканные ласки, способные довести до вершин блаженства.
Я был хорошим учеником.
И еще не все свои навыки подрастерял с безотказными , развратными шлюхами нижнего города.
Очено скоро аристократочка начинает дрожать совсем не от страха, дышать прерывисто и невольно выгибаться мне навстречу. Я периодически отрываюсь от ласк, чтоб заглянуть в темные потерянные глаза, и в очередной раз приказать зверю притихнуть, настолько взгляд ее беспомощно-влекущий. Невероятно вкусная жертва мне попалась, не уверен, что смогу до утра насытиться.
Одежду снимаю с нее без малейшего сопротивления уже, не удерживаюсь, глажу маленькие аристократические ступни, развожу ноги, дергаю застежку штанов и тут же ловлю испуганный взгляд на своем пахе.
И это взгляд — идеальное доказательство невинности Лари, даже если до этого у меня и могли возникнуть сомнения, то сейчас они полностью испарились бы.
Потому что она в самом деле видит обнаженного мужчину впервые.
И пугается, инстинктивно сводя ноги и пытясь отползти от меня.
Но я не пускаю, дергаю ближе к себе, устраиваюсь между разведенных ног, не удержавшись, облизываю гладкие бедра с внутренней стороны, ноздрями втягиваю аромат возбуждения. Она реагирует на мои ласки, она мокрая. Просто пока не знает своего тела, не понимает, что с ней происходит.
Ложусь на Лари, заставляю смотреть на себя, шепчу тихо:
— Расслабься, миледи… Будет неприятно. Но потом тебе понравится, клянусь.
Мои слова словно приводят ее в чувство, заставляют вынырнуть из пучины похоти пополам со страхом перед неизвестностью, взглянуть на меня неожиданно трезво.
И будь я проклят, если к ней в это мгновение не возвращается ее привычное высокомерное превосходство!
Она смотрит мне в глаза, напрягается, губы, до этого трогательно раскрытые, сжимает.
— Делайте все, что хотите, только хватит уже тянуть, — ледяной голос не вяжется с подрагивающими от напряжения разведенными ногами, с бурно поднимающейся и опускающейся грудью.