Волчицы - стр. 58
Первым желанием Анастасии было отказаться, но желудок действительно уже настойчиво напоминал о себе, заглушая тревогу.
– Хорошо, – ответила она.
Через пару минут Анастасия пришла на кухню. Владимир усадил ее за стол, поставил перед ней блюдо и стакан с чаем.
– Кушайте, пожалуйста.
Анастасия принялась за еду, стараясь не показаться слишком жадной – голод, обостренный недавним нервным потрясением и переживаниями за свою дальнейшую судьбу, и в самом деле был очень силен. Заметив на себе пристальный взгляд Владимира, она смутилась.
– Почему вы так смотрите?
– Скажите, вы замужем? – осторожно поинтересовался Владимир.
– Да, – невесело ответила Анастасия, тяжело вздохнув. – Почему вы спросили?
– Это он сделал? – снова спросил Владимир.
– Что? – не поняла Анастасия.
– У вас синяк здоровенный и вся щека опухла.
Анастасия закусила губу и опустила голову. Она совсем забыла о последствиях того удара, даже не придала значения болезненному ощущению. Ну и видок у нее сейчас, должно быть.
– Извините, – пробормотал Владимир, смущенный своей некорректностью. – Да вы кушайте, кушайте.
Поздний ужин прошел в молчании. Анастасия первой встала из-за стола и стала собирать посуду.
– Нет-нет, оставьте, – потребовал Владимир. – Я сам все помою. Идите спать, вы, я вижу, очень устали. Да и дети там одни.
Он быстро собрал тарелки, опустил их в раковину, включил воду. Анастасия послушно направилась к выходу, но в дверях остановилась и, обернувшись, вдруг произнесла:
– Да, это сделал он.
Забота и чуткость этого совершенно постороннего человека тронули ее сердце, внезапно растопив лед отчуждения и настороженности. Плотина долго сдерживаемых слез рухнула и Анастасия разрыдалась, закрыв лицо руками.
Владимир растерялся. Приблизившись к гостье, он нерешительно обнял ее за плечи и пробормотал, пытаясь успокоить:
– Ну что вы. Не надо. Все образуется. Все будет хорошо.
– Нет, не будет, – вырвалось у Анастасии сквозь слезы.
Спрятав лицо у него на груди, девушка принялась сбивчиво рассказывать о своей нелепой жизни. Ей было неважно, понимает ли Владимир ее бессвязную речь, прерываемую всхлипами, главное – выговориться, излить всю горечь души человеку, способному посочувствовать и утешить. Как давно она не чувствовала себя так уютно и защищено в чужих объятиях, с тех самых пор, как потеряла мать.
Владимир молча слушал. Он просто не знал, что сказать, настолько растерялся от этого неожиданного всплеска эмоций. Он лишь нерешительно гладил ее по плечу, пытаясь хоть как-то утешить девушку. А она все говорила и говорила. Она не жаловалась на судьбу, ни о чем не просила, просто рассказывала о всех своих неурядицах, что случились за последние годы, с тех пор, как осталась одна.