Волчица советника - стр. 21
– Смотри! Смотри, что ты натворила!
Кровь, много крови. Моя, его… Не спас даже кожаный доспех, укрепленный металлом. Из плеча выдран не просто клок одежды – кусок мышцы. На ноге кошмарная рана от сломанной в трех местах кости. Железная нашлепка, призванная защищать живот, смята сильным ударом и, кажется, мешает Йарре дышать.
– Кайн! Его зовут Кайн!
Услышав имя, мужчина дернулся, пытаясь поднять голову. Не смог. Его глаза заплыли, но цвет радужки еще можно различить – светло-голубой, лишь на пару тонов темнее, чем у графа.
Помню накатившую волну тошноты и руки Тимара вокруг моей талии – я по-девчоночьи брыкалась, пытаясь вырваться. Кажется, брат решил, что я хочу добить этого парня, которому не повезло иметь тот же цвет и разрез глаз, что и у графа. А я… Я хотела сбежать. Помню, как снова провалилась в пустыню, как смешались реальности – барханы, замок, песчаные духи, люди, помню пульсирующий алым столб караванной тропы, взметнувшийся самум, удерживающего меня Тима и страшную боль растянутых в боевом трансе связок.
Если бы не Тим, я бы сорвалась.
Помню его беспокойные темные глаза, отливающие голубиной синевой, и яркую россыпь веснушек на бледной коже – близко-близко. Я вцепилась в него, в его голос – единственную путеводную нить, способную вытащить меня из самума.
– Лира… Лира… Что же ты делаешь, Лира… Все хорошо, маленькая, очнись…
Помню, как песчаная буря сдирала кожу, помню соблазн не бороться с самумом, а отпустить его, отдаться ему, окунуться в пыльно-алую ярость. И снова Тимар. И веснушки. И рыжие пряди, выбившиеся из его косы. Мое солнце. Мой воздух. Моя пища и вода.
Шаг за шагом я выползала из кошмара боевого транса, ведомая его тихим голосом и смешными рыжими кляксами на тонкой переносице.
– Что же ты делаешь, Лира…
– Что с тобой было?
Я затрясла головой, залпом выпивая еще один стакан успокоительного. Помогало слабо – руки по-прежнему дрожали, дергалось веко, но, по крайней мере, я уже осознавала, где я и кто рядом со мной.
Тимар вздохнул, заправил за уши выбившиеся из косы волосы. Солнечно-рыжие, переливающиеся, яркие, и только на виске широкая седая прядь – память о зимней ночи, когда меня едва не съела мантикора.
– Это все островные штуки, которым научил тебя Рох?
– Йарра, – выдохнула я, клацнув зубами о край кружки.
Точку равновесия помог найти мне граф, а не Учитель, искренне считавший, что Искусства отнюдь не для таких, как я. Наставник жил в замке только потому, что ему нравился Алан… и награда, обещанная графом, – мешок золота в мой вес.
– Я видеть гордыня в твои глаза. Это Раду тебя учить?