Волчьи игры - стр. 49
«А ты мечешься между благородными соратниками, каждый из которых изо всех сил тянет одеяло на себя, ролфийскими эмиссарами и конфедератскими банкирами, пытаясь найти компромисс или отыскать выход, – вспомнилось Эску. – Мечешься и понимаешь, что все напрасно: все твои нечеловеческие усилия, продуманные до мелочей тонкие ходы, уступки и противовесы. А дипломатия и терпимость принимаются за слабость и мягкотелость. Даже самыми близкими, теми, кто знает тебя почти два столетия».
Аластар так и не сумел смириться с крахом своих планов. Идеалист паршивый, он двести лет жил надеждой на сокрушение власти эсмондов, а обнародовав правду относительно магии Предвечного, полагал, что возврата к старым порядкам не будет, а народ Синтафа – диллайн и полукровки – навсегда отвернутся от эсмондов.
Ведь у них, у мятежников, было все, что только можно пожелать: деньги, оружие, корабли, поддержка народа и частично армии, процветающая торговля, сильные союзники за границей, нейтралитет сопредельных государств. Пожалуйста, господа освободители, пользуйтесь! Избавьте народ от векового ига магов-душеедов!
Теперь смешно даже вспоминать о собственных заблуждениях. Огромный тяжелый ковер семисотлетней Империи прикрывал, оказывается, прогнившие доски самовластных уделов. И стоило сдернуть его прочь, чтобы оказаться перед угрозой погрязнуть в дичайшей раздробленности, достойной дикарей. Не спасла ни присяга, данная Эску, ни узы дружбы, ни взятки, ни иные бескровные методы. А вот взятие заложников – помогло. И жестокое подавление любой попытки отделиться и сделаться самовластным князьком пошло исключительно на пользу Северному Княжеству.
Файрист – не личный корабль, а соратники – не вымуштрованные матросы. И к беде своей, Аластар Эск понял это слишком поздно.
Но никто не заставлял Сэлвина Элвву подсылать к своему сюзерену наемного убийцу. И не сыскать того злоумышленника, который принудил Дэссими на пятом году независимости Файриста оторвать от него провинцию Каритому. Почему они решили, будто Аластар Эск – слабак? Только потому, что не хотел избавляться от Лайд и жениться на девушках из их семей? Или потому, что до определенного момента предпочитал дипломатические маневры открытому столкновению?
Что ж, Орвайн Канаварри – буйная голова, тот очень быстро получил свой вожделенный бой не на жизнь, а на смерть. И сам погиб, и всю семью сгубил, и большая часть его провинции до сих пор лежит в руинах, а некогда плодородные земли превращены магией эсмондов в пустыню. И хоть бы кто-то из соратников, кроме Раммана и Алфлаеда Рэя, извлек урок из трагедии Канаварри.