Волчье небо - стр. 9

Дядя Яша тихо разжал пальцы, выпустил дверную ручку. Тихо, стараясь не стукнуть протезом, скользнул к перилам, заглянул в лестничный пролет, похожий сверху на морскую раковину.

По перилам поднималась белая рука – взлетала и опускалась. Две маленькие, пухлые, переступали, цепляясь за прутья.

– Максимка, давай на ручки? – робко предложил женский голос.

– Не-е-е-ет. Я с-а-а-ам…

Дядя Яша обмахнул рукавом ватник: вдруг туда осыпался пепел. Быстро стащил шапку, сунул под мышку, пригладил волосы. Одно ухо у него жгло огнем. Стало стыдно за себя. От этого заалело и второе ухо.

Соседка с Максимкой жили в квартире напротив. Такая же высокая деревянная дверь с мозаикой табличек с фамилиями жильцов и инструкциями, в чью комнату сколько и как жать на звонок.

– А, – сказала она, заметив дядю Яшу с площадки ниже. – Здравствуйте.

И тут же отвернулась. Дяде Яше показалось, что она прикуривает. Но когда она повернулась, оранжевого огонька у рта не было. Одна рука снова на перилах. С локтя другой съехала и врезалась в ладонь хозяйственная сумка.

– Доброе утро.

Она повернулась к ребенку. Дядя Яша глядел на нее сверху вниз. Видел пробор, сходивший к узлу каштановых волос, заметил седые ниточки.

– Максимка, идешь?

– Са-а-а-ам.

Дядя Яша кивнул:

– Генерал.

– Да уж, – отозвалась мать.

Щекастый малыш остановился. Вязаная шапка была завязана под подбородком, и от нее лицо казалось еще круглее. Глядел исподлобья.

– Извини, Максим, – сказал дядя Яша. – Я это в хорошем смысле.

Максим бросил еще один неодобрительный взгляд. Пухлые руки задвигались снова, им в такт переступали ноги, похожие на маленькие кегли.

– Где это ты был с утра пораньше в воскресенье? – спросил он у сопящего генерала.

– Забрали картошку, – ответила его мама. – Не хотите ли?

– Нет-нет, что вы!

– Мне только приятно. Нам двоим все равно слишком много. Более чем.

– Спасибо, – не стал ломаться дядя Яша. – Но только я заплачу…

– Не вздумайте… У родителей огород.

– Тогда придумаю, чем отдарить.

Оба безнадежно увязали в трясине взаимной неловкости.

– Ну что вы…

– Неудобно же…

– А вы куда это так рано? – выпрыгнула соседка на твердую почву банального разговора ни о чем. Дядя Яша с облегчением прыгнул за ней:

– В Петергоф.

– Вы и по воскресеньям работаете? – удивилась соседка.

– Нет. Как счетовод, я… То есть да. Но не как счетовод. Это воскресник. На добровольных началах. Работа на свежем воздухе. В парке. А чего дома сидеть? Дома делать все равно нечего… Одному в кино идти как-то глупо. В театр тем более.

Дядя Яша понял, что это прозвучало, как намек – бедный, мол, одинокий. Хуже: именно это он и имел в виду. Увидел, что соседка покраснела, отвела глаза. Значит, тоже поняла. От этого щеки у дяди Яши раскалились.