Волчье лето - стр. 16
На комоде у окна – фото знакомого Кате мужчины.
Станислав Кузнецов.
Там, перед старинным настольным зеркалом, лежала косметика. Не задумываясь, она начала переставлять ее так, чтобы предметы располагались по размеру: отдельно круглые, отдельно четырехугольные, три помады – по цвету, от светлой к темной, и одновременно смотрела в окно на другие одиннадцатиэтажные дома, окружавшие двор, где не хватало деревьев и зелени, чтобы он стал привлекательным для кого-то кроме тех, кто чувствовал необходимость приводить детей на безликую, видавшую виды площадку в центре.
Нижнее белье, чулки, сорочки, шали и платки – в двух ящиках комода. Катя потратила несколько минут, складывая их и помещая в аккуратные стопки, прежде чем открыла шкаф.
Платья, блузы и юбки.
Не очень много всего. Она быстро перевесила вешалки, так чтобы разные предметы висели вместе, слева направо: блузы, юбки, платья. Взглянув напоследок на ничем не примечательные картины на темно-зеленых стенах, она покинула спальню и вошла в гостиную.
Трехместный диван, явно сделанный в 90-х, с покрытым пятнами журнальным столиком перед ним. Под столиком – ковер с длинным ворсом приглушенного зеленого цвета. Просиженное кресло. Все повернуто к телевизору на стене и книжному шкафу, загроможденному томами и с фотографиями в рамках, как она полагала, членов семьи или дальних родственников.
Катя наобум взяла альбом и села в кресло. По ее догадкам, снимки были сделаны в 70-х, поскольку мальчик, должно быть, Станислав, выглядел лет на шесть-семь. Он и его старшая сестра присутствовали на большинстве фотографий, иногда вместе с мужчиной, их отцом, как думала Катя. Она знала, что восемь лет назад он погиб в автокатастрофе. На одном из снимков он стоял в дверях домика где-то в деревне и щурился на солнце, закрывал глаза рукой и широко улыбался.
Внезапно у нее в голове всплыла фотография с мужчиной, которого она много лет звала отцом. Он тоже стоял в дверях, никакой улыбки и уж точно никакого солнца.
Она тут же подавила воспоминания, закрыла альбом, встала и поставила его обратно на полку, потом подошла к окну. Плотное движение на Афонской улице выдавал лишь отдаленный гул. Она сунула палец в один из горшков на подоконнике и пришла к выводу, что цветок нужно полить, а затем зашла в ванную. Серые непромокаемые обои и линолеум более светлого оттенка. Над раковиной шесть белых плиток кафеля в виде прямоугольника. Глубокая, но короткая чугунная ванна на причудливых железных лапках, с душевой занавеской с подобием ангелов по краям.
На мгновение она перенеслась в большой зал.