Вокзал потерянных снов - стр. 15
Другие хепри провожали Лин взглядами. На ней была длинная яркая юбка, какие носили в Салакусских полях, – человеческая юбка, а не обычные для обитателей здешних трущоб широкие штаны. Лин выделялась. Она была чужаком. Она покинула своих сестер. Забыла родной улей и клан.
«Черт возьми, имею право», – подумала Лин, вызывающе шелестя своей длинной зеленой юбкой.
Хозяин слюнной лавки был ее знакомым, поэтому они вежливо коснулись друг друга сяжками.
Лин взглянула на полки. Стены внутри магазина были покрыты застывшей смазкой домашнего изготовления, отчего углы были скруглены более, чем это обычно принято. Товары из слюны, что громоздились на полках, торчавших, словно кости, из органической слизи, были подсвечены газовыми светильниками. Окно было художественно заляпано соком различных красильных ягод, так что дневной свет не проникал внутрь.
Лин заговорила, пощелкивая и помахивая усиками, выделяя тонкие пахучие облачка. Она сообщила о своем желании купить алые, лазурные, черные, бледно-молочные и пурпурные красильные ягоды. Кроме того, она пустила в хозяина лавки струйку восхищения высоким качеством его товара.
Лин забрала покупки и быстро удалилась.
Ее тошнило от царящей в Кинкене атмосферы коллективного ханжества.
Извозчик все еще ждал; Лин вскочила в коляску позади него и, указав на северо-восток, приказала поскорее ехать отсюда.
«Краснокрылый улей, клан Кошачьего черепа, – думала она с радостным легкомыслием. – Вы, лицемерные суки, я ничего не забыла! Вы все болтаете о сплоченности и о великом хеприйском улье, в то время как ваши «сестры» в Ручейной стороне роют землю в поисках картофелин. У вас ничего нет, вас окружают люди, которые смеются над вами, жуками, они задаром покупают ваше искусство и втридорога продают вам еду, но, покуда существуют те, кто лишен даже этого, вы изображаете из себя радетельниц хеприйского пути. Я вышла из игры. Одеваюсь так, как хочу. Мое искусство принадлежит только мне».
Когда окрестные улицы очистились от жучиной смазки и единственными хепри, мелькавшими в толпе, стали такие же, как она, изгои, Лин перевела дух.
Она направила повозку под кирпичные своды станции Слюнный базар как раз в тот момент, когда над головой промчался поезд, ревущий, как огромный капризный ребенок. Он пронесся в сторону центра Старого города. Поддавшись предрассудку, Лин приказала извозчику ехать к Баргестову мосту. Это был не самый близкий путь, чтобы переправиться через Ржавчину – приток Вара; но именно в Барсучьей топи – треугольном ломте Старого города, зажатом между двумя реками в том месте, где они сливались воедино, превращаясь в Большой Вар, – жил Айзек, как и многие другие ученые, устроивший там лабораторию.