Вокзал мёртвых душ. Том 3. Ветер с севера - стр. 34

— Тебе не нравится, — Рон попытался изобразить обиду, но у него ничего не вышло — улыбка так и лезла на лицо при виде нависшего над ним родного существа. Ни в кого он не проникал настолько глубоко — душой, сердцем, мыслями. Теперь уже все попытки сравнивать Жозефину с холодным и недоступным образом Дезире казались нелепыми. Жозефина была его плоть от плоти. Она была единственной настоящей среди выдуманных статусов и приоритетов. И как всегда будто бы откликаясь на его мысли, Жозефина медленно произнесла.

— Мне страшно, — взгляд её теперь был задумчивым и немного грустным, — для меня ничего больше не имеет значения, кроме тебя. И я не уверена, что так должно быть. Ведь если… Если я потеряю тебя…

Рон одним движением уронил её на кровать рядом с собой, перехватил руки, упиравшиеся ему в грудь, и, поцеловав запястья, завёл их за голову Жозефине, пришпиливая её к постели будто бабочку.

— Никогда, слышишь?

Что-то снова поменялось в этих загадочных глазах. Какими-то остатками здравого смысла Рон ощущал, что там должен быть страх, — но вместо этого на дне их просыпался знакомый уже пугающий голод. Жозефина развела бёдра, заставляя Рона уместиться между ними, и прогнулась, стараясь прижаться к нему как можно плотней.

— Я тебя никогда не отпущу, — сказал он тише, загоняя глубоко внутрь собственную клокочущую жажду, а затем, резко отпустив Жозефину, сел. — Надо вставать.

***

К удивлению Батлера Жозефина в самом деле легко восприняла «усиление режима». Она не протестовала, не показывала, что соскучилась по старым знакомым, и только один раз спросила, как теперь быть с занятиями по стрельбе и рукопашному бою. Вопрос показался Рону как нельзя более своевременным — он отлично помнил, насколько пригодились эти навыки во время покушения и не считал правильным отменять тренировки. Однако позволять укрепляться новым неуставным отношениям с охраной он тоже не хотел и, посоветовавшись с бывшими сослуживцами, отыскал Жозефине надёжного инструктора.

Сам парень был молодым — ему едва минуло двадцать семь — и приходился братом одному из охранников. Возраст вызывал у Рона определённые сомнения, но все, кто знали Жерома Лефевра, утверждали, что человек он надёжный и к легкомысленным поступкам не склонный. Рон склонялся к тому, чтобы поверить рекомендациям, но перед тем как утвердить Жерома на должность, всё же решил побеседовать с ним лично.

С мрачным удовлетворением он обнаружил на лице Лефевра рваный шрам, пересекающий скулу, который, по его мнению, лишал этого сравнительно молодого парня всякой привлекательности.