Вокруг света. № 3, 2022 г. Литературный сборник - стр. 10
Очередным делом в связи с Бейлисом считаю необходимым досказать Вам конец «Бейлисиады» в отношении меня. Это прибавит еще штрих к интересующему Вас времени.
Некие киевские евреи приютили меня во Львове. Для точности это было в ночь на 6 сентября (ст. ст.) 1914 года – Львов был взят не то 2, не то 4 сентября.
Глубокой ночью они привезли меня в какую-то гостиницу. Она сейчас же загорелась свечами: электричество еще не работало. Волшебно быстро на столе появился самоварчик – неизменный утешитель тех времен. Стало уютно, но странно: от свечей отвыкли. Я пил чай один: мои покровители исчезли. Было, вероятно, 3 или 4 утра – в окна заглядывала ночь, черная, как могила. Дождь тихонько стучал в стекла…
Вдруг открылась дверь… Свечей было достаточно. Вошел старик с белой бородой. Он подошел к столу и, облокотившись на спинку кресла, крытого красным бархатом, смотрел на меня. Он был необычайно красив, красотой патриарха. К белизне волос, бороды подходили в библейском контрасте черные глаза в рамке черных же длинных ресниц. Эти глаза не то что горели – сияли. Он смотрел на меня, я на него… Наконец он спросил:
– Так это вы…
Это не был вопрос. И поэтому я ответил, указывая на кресло:
– Садитесь…
Но он не сел. А заговорил так:
– И они, эти сволочи… Так они смели сказать, что вы взяли жидовские деньги…[2]
Я улыбнулся и сказал:
– Чаю хотите?
Он на это не ответил, а продолжал:
– Так мы это знаем, где наши деньги!
Сияющие глаза сверкнули как бы угрозой. Но то, что он сказал дальше, не было угрозой:
– Я хочу, чтобы вы знали… Есть у нас, евреев, такой, как у вас, митрополит. Нет, больше! Он на целый свет. Так он приказал…
Остановился на минутку и сказал:
– Так он приказал… Назначил день и час… По всему свету! И по всему свету, где только есть евреи, что веруют в Бога, в этот день и час они молились за вас!
Я почувствовал волнение. Меня это тронуло: в этом было нечто величественное. Я как бы почувствовал на себе это вселенское моление людей, которых я не знал, но они обо мне узнали и устремили на меня свою духовную силу.
Патриарх добавил:
– Такую молитву Бог слышит!
Я помню до сих пор изгиб голоса, с каким он это произнес, и выражение глаз. Вокруг ресниц – они были как бы подведены синим карандашом, они как бы были опалены духовными лучами…
Через некоторое время он сказал:
– Я пришел сюда, чтобы вам это сказать. Прощайте!
Когда иногда я бываю очень беден, я говорю себе:
– Я богат. За меня молились во всем мире…
И мне легко.
Теперь перенесемся в польскую Галицию, в городок Тухов. Это было в январе 1915 года. Быть может, это было 20 января. Если бы это было так, то день этот можно считать юбилейным: ровно год тому назад, 20 января (ст. ст.) 1914 года, меня судили в Киеве. Я сидел на той скамье, которую занимал Бейлис несколько месяцев тому назад. Но Бейлиса оправдали, меня же присудили к трем месяцам тюрьмы. Три месяца мне кажутся сейчас наказанием смехотворным, после того как я отсидел около 12 лет в сталинской тюрьме. Но дело было не в сроке. Дело было в том, что меня присудили за «распространение заведомо ложных сведений» о прокуроре палаты. «Заведомо ложных»! Судьи отлично знали, что я мог ошибиться, но я не лгал. И это приговор был не мне, а русскому суду, в который я верил и посильно защищал. Впрочем, чтобы судить о русском суде вообще, надо узнать, что было в Тухове.