Вокруг Парижа с Борисом Носиком. Том 2 - стр. 7
Чтобы увидеть все достопримечательности этого огромного леса, мало будет, конечно, и дня, и недели. Здесь есть живописные скалы и пропасти, болота и долины, горные массивы и знаменитые старинные деревья-памятники, а также бельведеры и эспланады, откуда открываются великолепные лесные панорамы.
Замечательный, к примеру, вид на местность (вплоть до лесов Шампани на юго-востоке и до Эйфелевой башни на северо-западе) открывается с башни Денекура. Ветеран Наполеоновских войн месье Сильвен Денекур обошел в мирное время все дорожки огромного леса и способствовал составлению планов. В оборудовании же смотровой башни принял участие и некий господин Кухарский.
Долина, которая тянется к югу от башни Денекура, называется долиной Трубецкого. Князь Николай Трубецкой прожил в этих местах чуть не всю третью четверть XIX века. Это был щедрый человек и на все жертвовал деньги, в том числе и на устройство дорожек в этой части леса. Лес Фонтенбло он очень любил, часто в нем гулял и даже охотился вместе с Иваном Сергеевичем Тургеневым. Тургенев гостил в здешнем замке князя, в замке Бельфонтен, что расположен на дороге к деревушке Самуа-сюр-Сен (Samoissur-Seine). В этом замке (который и нынче цел) Тургенев писал роман «Накануне», начатый им в июне 1859 года в Виши. Познакомились они с князем в 1856 году. Князь Трубецкой и княгиня показались Тургеневу весьма симпатичными, хотя и несколько странноватыми, эксцентричными. Особенно, кажется, смущало Тургенева увлечение русского князя католицизмом. Когда князь Трубецкой умер (это случилось в 1874 году), Тургенев написал:
«Ну вот и бедный князь Трубецкой отправился поглядеть, правду ли ему рассказывали отцы иезуиты».
Отпевали князя Трубецкого тут же, на краю леса Фонтенбло, в деревушке Самуа-сюр-Сен (севернее города и замка Фонтенбло), в католической церкви, на которую князь жертвовал при жизни так щедро. Местные крестьяне его оплакивали – вспоминали, как в 1871 году, когда пруссаки пришли в эти места, князь помогал здешнему населению.
Замок перешел к зятю князя Трубецкого, женатому на его дочери Екатерине, – князю Николаю Алексеевичу Орлову, который был в ту пору русским послом во Франции. Когда же скончался и князь Орлов, замок Бельфонтен и деревня стали свидетелями небывалого еще в этих местах похоронного обряда. Отпевал князя в замке русский архимандрит, пел хор парижского кафедрального собора, что на рю Дарю, а правительство Франции прислало в деревушку на похороны две пехотные роты, два кавалерийских эскадрона и две артбатареи со знаменами и взводом трубачей, чтоб отдать последний долг русскому послу, который был генерал-майором, адъютантом государя при осаде Силистрии, где был тяжело ранен, а позднее русским посланником в Бельгии, Австро-Венгрии, в Германской империи и во Франции. Русские историки помнят, что эта представленная князем Н.А. Орловым императору Александру II записка о необходимости «уничтожения телесных наказаний в Российской империи и в Царстве Польском» легла в основу императорского указа от 17 апреля 1863 года об отмене телесных наказаний в России…