Вокруг Парижа с Борисом Носиком. Том 2 - стр. 20
Продвигаясь от Авона на восток, мы вскоре выйдем на берег реки Луэн неподалеку от ее впадения в Сену. Здесь, у края леса Фонтенбло, у берега Луэна стоит Море́-сюр-Луэн (Moret-sur-Loing), прелестный городок, который обожают истинные ценители Франции. Крошечный городок-крепость, многократно увековеченный на полотнах художника Сислея, похороненного на здешнем кладбище. Впрочем, городок этот известен был еще и до Сислея, и до развития туризма. И главным образом (как это ни смешно нынче) благодаря своему важному стратегическому положению. Ибо здесь как раз и проходила граница между владениями французских королей и владениями герцога Бургундского. Городок, который в XV веке звался еще Море́-сюр-Гастинуа, был окружен почти полуторакилометровой длины крепостной стеной, укрепленной вдобавок двадцатью массивными сторожевыми башнями. Со стороны Парижа и сегодня в город входишь (самые ленивые въезжают) через великолепные крепостные Парижские ворота XII века, которые называют также воротами Самуа (Самуа, если помните, та самая деревушка на Сене, где похоронены князь Трубецкой и князь Орлов). Неленивый турист непременно остановится перед редкостными средневековыми воротами и полюбуется на Божью Матерь с младенцем (1550 год), разберет, хотя бы по слогам, старинную латинскую надпись – «Уни стат спес беати…», что значит: «Вся надежда на небесную благодать». На нее одну и уповаем, на что еще уповать – не на крепостные же ворота…
ЦЕРКОВЬ В АВОНЕ
Фото Б. Гесселя
Слева от ворот лежит пушечное ядро, безобидный свидетель каких-то былых небезобидных баталий. Кого уж оно лишило бесценной жизни, почтенное это ядро, и за что? Может, великий Наполеон хотел приумножить свою славу? Может, король с герцогом дрались за приумножение своих земель и доходов? Боевой был город Море́. После сражений 1430 года король Карл VII добавил к гордому гербу города еще и каменный щит.
Сообщают, что, одержав победу над австрияками, гордость французской нации Наполеон Бонапарт двинулся к северу, но вскоре напоролся на Море́-сюр-Луэн, за стенами которого засел четырехтысячный австрийский гарнизон. Бравый артиллерийский генерал выпустил по городку пятьдесят ядер. Утверждают, что ядро, которое валяется ныне у Парижских ворот городка, как раз и есть одно из тех смертоносных (и довольно ныне смехотворных) пятидесяти ядер.
На Главной, или Большой, улице (рю Гранд, какая есть во всякой старинной деревне) сохранился даже дом (№ 26), в котором ночевал великий Наполеон, когда, сбежав с Эльбы, он победоносно приближался к Парижу (чтоб привести его к новым жертвам и поражениям). Вообще, старинных, даже и средневековых, домов найдется немало на этой прямой улице, что вела от одних крепостных ворот к другим. Многие из них окутаны легендами. Рассказывают, что в бенедиктинском монастыре, в одном из зданий которого разместилась нынче мэрия Море́-сюр-Луэн, жила в XVIII веке некая темнокожая монашка, прозванная «мавританкой». Утверждают, что она была внебрачной дочерью самого Людовика XIV и что король часто навещал ее, приезжая сюда в обществе мадам де Ментенон. Во дворе той же мэрии можно увидеть (выходящий также на Большую улицу) поразительно изукрашенный всякой лепниной, колоннами, гербами и держащими их ангелочками, а также изображением многочисленных подвигов Геракла фасад некоего старинного дома, всего полвека назад (и не без потерь) возвращенного из Парижа в родной Море́. Иные называют дом по имени его первого владельца (за века их сменилось немало) домом месье Шабуйе, который в 1527 году был здешним контролером общественных доходов, другие зовут его «домом Франциска I». Кроме разнообразных старинных легенд, история этого дома приправлена одной вполне свежей (чуть более полуторавековой давности) любовной историей. В первой четверти XIX века этот невероятный дом (уже переживший к тому времени немало надругательств со стороны местных торговцев и бондарей) увидел некий полковник де Брак, который был без памяти влюблен в тогдашнюю театральную диву мадемуазель Марс, и решил, что вот он, достойный подарок для несравненной мамзели-актрисы. Полковник не просто купил этот дом, он совершил строительный подвиг, разобрав его по частям, сплавив по Луэну и Сене в Париж и собрав его там заново, чтобы наконец предаться в нем… Трезвые хроникеры уточняют, что перенос дома был также операцией маркетинга со стороны лихого полковника, распродававшего новый парижский квартал, и что попользоваться новым помещением для любовных утех полковнику и мадемуазели не удалось, так как нагрянули всякие невзгоды. Что до этого знаменитого «дома Франциска I», то он был в 1956 году (с известными потерями) возвращен на родину, в Луэн, и уцелевший фасад его галереи был установлен во дворе мэрии…