Вокруг Чехова. Том 2. Творчество и наследие - стр. 3

«Хорошая моя Мария Павловна! Я писал как-то Антону Павловичу, но ответа не получил, из чего заключаю, что его нет в деревне. Где он, а главное, как его здоровье? На днях один мой знакомый прочел, что Антон Павлович был в Одессе. Правда это? Проездом куда-нибудь?* Разве ему посоветовали теперь ехать на юг? Голубушка Мафа, напишите обо всем этом.

Это была газетная «утка». Антон Павлович летом 1897 года в Одессе не был.

Какую дивную вещь написал Антон Павлович – „Мужики“. Это потрясающая вещь. Он достиг в этой вещи поразительно художественной компактности. Я от нее в восторге.

Что вы поделываете, дорогая моя славная девушка? Ужасно хочется вас видеть, да так плох, что просто боюсь переезда к вам, да по такой жаре вдобавок. Я немного поправился за границей, а все-таки слаб ужасно, и провести два часа в вагоне, да потом еще 10 верст по плохой дороге – не под силу. Может быть, похолоднее будет, решусь приехать к вам. Мало работаю – невероятно скоро устаю. Да, израсходовался я вконец, и нечем жить дальше! Должно быть, допел свою песню. Что ваши, здоровы ли? Мой привет им. Искренно преданный вам Левитан».

Два года спустя, в декабре 1899 года, Левитан приезжал к нам в Ялту. Здоровье его тогда было уже настолько плохо, что, гуляя с ним по окружающим нашу дачу холмам, я протягивала ему палку и, идя впереди, тянула его кверху.

Через полгода Левитан скончался в возрасте всего лишь тридцати девяти лет: Антон Павлович искренно горевал о ранней смерти своего друга и все собирался написать о нем статью, да так и не собрался.

Вскоре после смерти Исаака Ильича его брат Адольф Ильич передал мне фотокопию завещательной записки Левитана, в которой тот просил после его смерти сжечь все его письма. А. И. Левитан выполнил волю брата. Вот почему остались неизвестными письма Антона Павловича к И. И. Левитану.

Провожу я как-то урок в своем классе (я служила тогда в гимназии Ржевской уже не первый год) и слышу в соседней комнате голос новой учительницы:

– Медам, тсш!.. Медам, тсш!..

Фраза «медам, тсш!», которой пользовались для того, чтобы навести тишину в классе, была характерна для тех, кто оканчивал тогдашний институт благородных девиц. Выход из соседнего класса был через мою комнату, и после окончания урока я немного задержалась, чтобы посмотреть на новую учительницу. Вижу, идет совсем молоденькая девушка. Это была наша новая учительница в младших классах – Лидия Стахиевна Мизинова, или Лика, как ее потом звали в нашей семье.

Вскоре мы познакомились, а потом и подружились. Возвращаясь из гимназии домой после уроков, мы с Ликой обычно шли вместе, так как нам было по дороге.